Ну, в общем, я доработалась. Сижу читаю фанфик на англицком. По гаррипоттеру. Осссподи... докатилась.

А ничего другого голова не хочет. Голове плохо, у нее температура и забитый нос. Хорошо хоть, завтра работа не ждет. Если позвонят - буду отказываться, не могу я третий день через вату в черепушке переводить. И так херня получается.
Зато получила посылку с "Мерлином" Роберта Ная (это который "невероятно любопытная штучка. Мудрый, изысканный, эрудированный, постмодернистский и... неприличный — пальчики оближешь!" (С) пан Сапковский). Не знаю насчет постмодернизма у главного героя, а вот автор - жуткий пошляк. Чем и радует . И "мать моя девственница Вивиан" радует не меньше.

Ладно, пошла я почитаю на сон грядущий про постельные неудачи Люцифера, что ли...

Я ж эти чертовы отложения скоро в лицо узнавать начну! Они мне снятся.
***
По наводке доброго человека читаю "Пришествие короля" Н. Толстого. Гм. И еще раз гм. Я бы сказала, это качественное сочетание кельтских легенд (валлийских, + чуть-чуть континентальной мифологии) и шаманских/кастанедовских глюков. И в глюки эти персонаж уходит так же естественно, как едет по дороге. А потом так же естественно из них вываливается, и оказывается, что нифига это были не глюки. Для персонажа все это - один мир, бездна-под-холмом для него реальней далекого Рима, ну а читателю поневоле приходится приноравливаться. Эти "путешествия" занимают чуть ли не полкниги и поначалу отвлекают от сюжета, но потом привыкаешь и начинаешь получать удовольствие. В конце концов, они образуют параллельный сюжет, не больше и не меньше.
Еще книга может показаться несколько тяжеловатой из-за языка (автор себя не ограничивал, чего уж, валлийских (?) слов и выражений насыпал щедро, да и с именами не церемонился.).
А, и там дивный римский военачальник. Утрированный, да, но дивный. И на фоне кельтских королей/вождей/вояк - трогательно живой.

To whom it may concern: в этом магазине (кажись, "Феникс" это, но я опять не посмотрела на вывеску) еще два дня будет распродажа с большими скидками. На книги - 50%, на всякое барахло - 70%.
Сегодня нашла там Байетт, "Ангелы и насекомые", купила за полцены и радуюсь. Вообще, если не лениться и просмотреть все, что лежит на полках, можно откопать интересные и/или полезные вещи. Корнуэлла, например. Или Вулфа.

Под таким название проходит выставка в Азовском краеведческом музее, посвященная сибирскому шаманизму. Шаманские костюмы, бубны, колотушки, плюс еще кое-что по мелочам. Экспонаты привезены из Новосибирска, выставка работает до 5 августа, потом, соответственно, сибиряки заберут свое богатство назад.
Смотреть стоит. Костюмы и бубны самые что ни на есть настоящие,собирались в 20-30 годах по Якутии, Алтаю и Красноярскому краю. У нас в регионе таким экспонатам взяться просто неоткуда, так что надо пользоваться возможностью.

Эвенкийский шаманский костюм.

На всякий случай спрошу и здесь.

Я перевела третью книгу Б. Хэмбли из цикла про Эшера и Исидро (если читали "Те, кто охотится в ночи" - это оно самое, часть третья). Книга называется Blood Maidens. Maidens называют новообращенных вампиров, которые еще не совершили ни одного убийства (это НЕ птенцы, это именно что "невинные" вампиры).

Так вот, мне нужны варианты названия книги. В тексте от "дев" пришлось отказаться, потому что дева Коля - это уже даже не смешно. Упор делался именно на "невинность".

Как ЭТО обозвать, чтобы не было ассоциаций с женскими любовными романами?

На всякий случай выкладываю куски текста, чтобы было понятней, о чем речь. Собственно, в тексте этих "дев" мало и они там побочной линией.

- Нет, - Лидия подумала, что за эти слова она сама может попасть в ад – если, конечно, такое место существует. – Ты же сказала, чтоникого не убивала, так что в этом отношении ты по-прежнему невинна, как младенец.

- Она тоже называет нас невинными, - прошептала Евгения дрожащим голосом.

Лидия не стала говорить, что Исидро называл так птенцов, которые уже превратились в вампиров, но еще не совершили первого убийства. По его словам, в этот период они находились в полной власти своего создателя и были наиболее уязвимы, потому что им не хватало внутренней силы, питаемой смертью жертв.

- Мне начинает нравиться эта игра, - она оглянулась на полускрытые в темных нишах тела. – Они проснутся примерно через час. Мои маленькие невинные птенчики. Обычно они открывают глаза только после того, как снаружи полностью стемнеет. Если нам удастся поймать этого beschissen испанца, - она бросила на Текселя еще один убийственный взгляд, - я прошу его, не связано ли это с их девственностью.

 

To whom it may: вышла замечательная книга "Ястреб халифа" К. Медведевич.

Кто уже читал на СИ - тот все понял. Кто не читал - заказывать и читать, потому что книга того стоит. Это, как минимум, оригинальное фэнтези на незатасканном материале, что уже что-то значит. А как максимум - это красивый пугающий мир, неоднозначные персонажи, разнообразные... гм... приключения, волшебство, война, проблемы религии и морали... в общем, много чего.

Лабиринт

read.ru

А вот еще здесь народу понадоедаю.
Почему во многих книгах Дракуле, хоть вампиру, хоть не вампиру, приписывают зеленые глаза? Кто-нибудь знает, откуда это пошло?
На том портрете, где изображен вроде бы Влад III, глаза у него карие. По крайности, насколько я могу рассмотреть.

Какая-то сволочь двуногая подкинула ко двору котейку (знакомая ситуация, да?). Котейке на вид месяца два, оно черно-шоколадное, вырастет - будет химерка, причем химерка пушистая. После долгого заглядывания под хвост все-таки постановили, что животное - кошка.

Если кому нужна мохнатая мурчалка - обращайтесь. Мурчать, гоняться за ленточкой и фыркотать киса умеет, проверено.

Тут в одном из дайриков вспомнили песенку Миледи и Рошфора из "Трех мушкетеров", ну и всплыло имя госпожи д'Эгильон. Как-то я переводила статью о ней из Католической энциклопедии. Может, кому-нибудь будет интересно.
Итак, что хранит медальон госпожи д'Эгильон?
читать дальшеА в самом деле - что? Что мог хранить медальон прелестной юной вдовушки, которую злые языки считали любовницей ее могущественного дяди, кардинала Ришельё? Его портрет? Локон волос безвременно погибшего супруга? Или изображение святого покровителя?
Знакомьтесь, Мари-Мадлен де Виньеро де Понкурле, маркиза Комбале и герцогиня д’Эгильон (Эгийон):
Племянница кардинала Ришельё. Родилась в 1604 году, умерла в Париже в 1675 году.
Поначалу ее рука была обещана графу Бетюнскому, сыну Сюлли, но в 1620 она вышла замуж за Антуана де Ру, маркиза Комбале, который двумя годами позднее погиб при осаде Монпелье. Бездетная вдова вступила в орден кармелиток в Париже, решив посвятить остаток своих дней Господу, но после того, как Ришельё стал премьер-министром при Людовике XIII, ей пришлось оставить монастырь и последовать за дядюшкой. Юная маркиза была назначена фрейлиной Марии Медичи, королевы-матери. Вот ее описание, составленное Таллеманом: «Она одевалась тогда так скромно, будто была пятидесятилетней богомолкой. В то же время она не потеряла ни одного волоса, и все они были очень красивы. Но она носила платье из черной кисеи и никогда не поднимала глаз. В такой сбруе она была, однако, фрейлиной королевы-матери и не покидала двора. Тогда ее красота цвела, как прекрасный цветок, но эта привычка сохранялась довольно долго. В то же время она, в конце концов, начала накладывать шиньоны, потом она делала себе завивку или надевала на волосы маленькую ленточку и одевалась в шелковые платья». Снять черные одеяния маркиза отказалась даже после того, как истек срок траура.
Вынужденная взять на себя управление дворцом кардинала, она распоряжалась «его досугом и его тревогами». Убежденная в суетности всех мирских почестей, она занималась благотворительностью, не ища наслаждений в роскоши и богатстве. Ее добродетели и набожность принесли ей прозвание «великой христианки» и «героической женщины». Щедрость была ее главным достоинством. Она участвовала во всех благотворительных начинаниях того времени. Особое внимание она уделяла основанию и поддержке иностранных миссий в Париже и Риме, церкви и духовной семинарии святого Сульпиция, госпиталей в Марселе и Алжире; не оставляла без попечения и орден кармелиток, сестер Винсента де Поля и все религиозные объединения Парижа. Она передала 50 тысяч франков на основание больницы в Париже, которая поначалу располагалась в Ла Сальпетри. Маркиза покровительствовала будущему святому Винсенту де Полю и была душой всех всех благотворительных обществ, духовных миссий и большей части организаций, созданных этим святым. Именно она передала де Полю средства, необходимые для основания Колледжа Добрых Детей (поправьте, если у нас его не так переводят: des Bons-Enfants). Ее щедрость распространялась и на миссию в Китае: она взяла на себя расходы по отправке туда первых епископов. Но больше всего милостей от маркизы получили канадские колонии. Именно по ее настоянию Ришельё послал в Канаду нескольких иезуитов. Отель-Дье в Квебеке был построен на ее деньги, кроме того, ежегодно на его содержание поступало три тысячи франков. Позже Отель был передан на попечение монахинь-госпитальерок из Дьепа. До сих пор здесь служат мессы в память маркизы Комбале и герцога Ришельё, а составленная Мари-Мадлен надпись украшает главный вход. Первые урсулинки были посланы в Канаду тоже по настоянию маркизы. Она участвовала в разработке планов по созданию Монреаля и добилась от Папы Римского одобрения общества, чьей целью было следить за закладкой и развитием города. Наконец, она добилась, чтобы Генеральная Ассамблея духовенства Франции рассмотрела вопрос о квебекском епископстве, и получила от Мазарини пенсию в 1200 крон на его поддержку.
Принцы королевской крови добивались руки этой умнейшей женщины, но она предпочла остаться вдовой, чтобы ничто не отвлекало ее от добрых дел. Когда она получила титул герцогини д’Эгильон, она передала 22 тысячи ливров на нужды бедняков своего герцогства. Писатели того времени пользовались ее просвещенным покровительством. Ее милости не обошли Скюдери, Мольера, Скаррона и Корнеля, который посвятил ей своего «Сида». После смерти Ришельё, который сделал ее своей основной наследницей, она уединилась в Малом Люксембургском дворце, где готовила к публикации труды своего дядюшки и продолжала заниматься благотворительностью. Мари-Мадлен выполнила предсмертное пожелание Ришельё и довела до конца постройку Сорбонской церкви и колледжа, а также Отеля Ришельё, который позже стал вместилищем Национальной библиотеки.