До Падения

Только после того, как все остальные Дома приступили к работе, стало возможным появление жизни во вселенной. Жизнь была не просто еще одним элементом в смеси. Она стала составной частью практически всего Мироздания. Жизнь, порожденная движением и живительным дыханием Дома Небесного Свода, закрепившаяся в материальном мире, созданном Домом Материи, начиналась с самых простых форм. Повинуясь сменам сезонов и движению небесных тел, которыми управлял Дом Судьбы, и усваивая новые, все более сложные структуры, исходящие от Дома Глубин, она ширилась и распространялась по миру. Было в ней и кое-что от Первого Дома: инстинкт самосохранения и желание проявить себя как независимый проводник Божьей воли, пусть даже одним своим существованием. Прошло не так много времени, и жизнь призвала к действию последний Дом. Поколения сменялись в вечном круговороте жизни и смерти.

Но вся эта охватившая мир активность не была ни слепой, ни жестокой, потому что почти каждый ее аспект находился под пристальным наблюдением и заботливым руководством Шестого Дома. Ангелы Дикой Природы, начиная от Цианы, Серафима Круговорота, которая надзирала за экосистемой в масштабе вселенной, и заканчивая младшими служителями, присматривавшими за мельчайшими природными нишами, выполняли свои обязанности с большим прилежанием и усердием. С равным тщанием ухаживали они за растениями и животными, поддерживая между ними точно выверенное равновесие. Тогда живая природа была намного разнообразней, чем в наши дни. Известной нам теории видов тогда не существовало, но семейства растений и животных быстро менялись, приспосабливаясь к условиям существования на новом месте. Ангелы не были приписаны к какому-то одному семейству. Самые младшие чины следили за географическими объектами – может быть, небольшой горной цепью или среднего размера лесом, - и отвечали за то, чтобы как можно больше форм жизни на этом участке смогло полностью реализовать свой потенциал. Но все же ангелы делились по типам животных и растений, с которыми они ощущали максимальную близость, поэтому для поддержания равновесия на каждом таком участке требовалось много работников.

Циане, верховной правительнице, подчинялись семь предводителей, которые разделили Дом на несколько частей с учетом личных склонностей, хотя временами границы между этими частями как бы размывались. Животные делились на четыре типа, в зависимости от места, в котором они обитали. Те, чьей естественной средой обитания был воздух, находились в ведении Аваддона, Владыки Крыльев, а за теми, кто жил в земле, наблюдал Азаг-Ран, Сила Незримого Движения. Животные, обитавшие между этими двумя царствами и ходившие по земле, были заботой Калентата, Силы Зверей Лесных и Полевых, а Наншьюс, Госпожа Стай, правила тем, кто жил в океанских волнах.

Царство растений также было поделено между предводителями – их было трое. Либан’ису была Силой Безмолвных Лесов, в чьей власти были все деревья. Агриэль, Вечное Семя, повелевал травами, к которым относились и цветы и злаки. Последним предводителем была Таманаэль, Господство Простейших, которая надзирала за миром «низших растений», как их называли (споровые растения, если пользоваться современной терминологией), - мхами, лишайниками, плесенью, грибами и водорослями.

Хотя порою задания, выполняемые каждой из этих семи групп, были совершенно различными, ни одна из них не считалась выше или ниже остальных. Все они были по-своему важны, все выполняли одинаково нужную для Дома работу. Единственным исключением была Либан’ису, которая гордилась положением доверенной помощницы Цианы, потому что на одном уровне реальности Серафим Круговорота едва ли не в прямом смысле слова захватила территорию других Домов, став Мировым Древом.

Ниже на иерархической лестнице стояло несколько сложно организованных уровней ангелов, которые отвечали за различное поведение, например, социальные структуры, территориальное притязания, типы питания и способы выращивания молодняка. Аналогичные категории были разработаны и для растений. Но эти уровни нельзя было назвать ступенями в иерархии, потому что младшие ангелы трудились на своих участках и обращались к вышестоящим собратьям только в случае необходимости. Так как все понимали, что многообразие дарует им силу, такая структура отлично работала.

Отсюда не следует, что ангелы Шестого Дома были нечувствительны к играм во власть или что были невозможны питаемые дружелюбным любопытством эксперименты, целью которых было проверить максимальный предел той или иной характеристики. По первобытным джунглям и океанам передвигались огромные создания, встреча которых часто заканчивалась дракой. Их размерам соответствовала и высота громадных деревьев, хотя самым крупным живым существом - с тех пор его никто не превзошел – все же можно назвать гриб, чей мицелий разросся на сто тысяч кубических футов. Как всегда, глубина мироздания затрудняла такие сравнения (от чего они становились еще интересней). На просторных равнинах разворачивались битвы, быстроногие хищники прореживали стада бдительных травоядных, а с воздуха за всем этим наблюдали хищные птицы. Отношения между ангелами споры и фауны тоже отличались сложностью. В общем – хотя и не всегда – животные были подвижными, а растения - статичными, что влияло на присматривающих за ними ангелов. Семейства животных менялись быстрее (хотя жили они дольше), а растения хранили память природы, самые долгоживущие из них становились своего рода летописями минувших лет, что было не под силу ни склонным к мутациям животным, ни неподатливым камням.

Жизнь бушевала по всему миру, пустив корни в самых дальних уголках Вселенной. В Эдеме не было пустынь, и земля, вода и небо были наполнены спокойными трудами, инстинктивно понимаемой красотой и тихим радостями Шестого Дома. Животные, хищник и жертва, жили рядом. Растения прокладывали себе дорогу из подземного мрака к солнцу, приветствуя окружающий мир огромными цветами.

Но, хотя Дом распространил свою деятельность на весь мир и был постоянно занят, среди его членов постепенно росло недовольство. Как и для всех остальных ангелов, поводом для недовольства стало человечество, хотя причины были иными. В чем-то ангелы Дома Дикой Природы были ближе всех к людям. Адам и Ева во многом походили на окружавших их зверей. Даже неспособность понять мир роднила их с животными. Ангелы старших Домов приходили в отчаяние, будучи не в силах поделиться с людьми красотой и знаниями, но Шестой Дом это не слишком беспокоило. Им нравилось наблюдать за тем, как взаимодействуют отдельные компоненты, постоянно стремясь к равновесию, как в итоге меняется красота. То была сложная сеть отношений, вызывавших буйство красок и форм мира природы.

Хотя люди не замечали этой сложной системы, ангелов Шестого Дома их невежество не раздражало. Все дело было в том, что люди эмоционально реагировали на окружавшие их растение и животных, и реакции эти были слабо связаны с реальностью. Как и все, что исходило от Адама и Евы, их эмоции были просты, поверхностны и зачастую противоречивы. Они боялись хищников, хотя на них никто не нападал. Они оплакивали умерших животных и забивали камнями тех из них, кого могли съесть. С потенциально опасными зверьми они обращались как с домашними любимцами, тем самым уродуя их суть, но отгоняли прочь тех, кто мог бы принести пользу. Ангелам Дикой Природы было приказано любить людей, и они так и делали, но, пытаясь как-то примирить все эти противоречия, они сами начали меняться. Там, где раньше разные части Дома, подчинявшиеся своим предводителям, были равны, теперь начала складываться неофициальная иерархия, на которую влияли чувства людей. Например, ангелы, присматривающие за хищниками, при выполнении своих обязанностей никогда не проявляли жестокости или необузданности и сотрудничали со всеми остальными, стремясь к общему равновесию, но страх, который Адам и Ева испытывали к их подопечным, неявно влиял на весь Дом, и это стало причиной все усиливающейся изоляции. Хотя Ангелы Дикой Природы держались в стороне от политики, которой так увлекались остальные Дома, и с презрением относились к хитроумным интригам и тайным замыслам, они все же пали жертвой игры во власть, получив удар с неожиданной стороны.

Наиболее охотно за эту роль взялся Грифиэль, Начало Тех, Кто Охотится Днем, который стал самым могущественным и уважаемым ангелом в команде Калентата. Нингурсу, Владычица Когтей, приобрела большое влияние среди ангелов, занимающихся обитателями неба. Как ни странно, но Хадшапал, Сила Голодных Глубин, занял сходное положение среди тех, кто следил за экосистемами океанов, хотя они всегда были далеко от человеческих глаз.

Менее удачливым оказался Маништуцу, Владыка Слепого Насыщения, который надзирал за плотоядными животными и подчинялся Азаг-Рану. Он обнаружил, что отношение к нему постоянно ухудшается из-за того, что люди боятся неведомых опасностей, подстерегающих их на каждом шагу. Вельзевул, Повелитель Мух, который управлял круговоротом жизни в умерших телах других созданий, тоже ощутил возрастающую неприязнь.

Растительный мир влиял на людей иным образом. Частично это было связано с тем, что ядовитые и прочие опасные растения не росли там, где обычно бродили Адам и Ева, так что люди не могли случайно наткнуться на них. Дикие животные считали людей высшими созданиями и не стали бы нападать на них, но, повинуясь приказу Господа, ангелы мало что смогли бы сделать, вздумай люди съесть неподходящее растение, – разве что уничтожить его до того, как оно попадется на глаза Адаму и Еве. Но сложившаяся ситуация тоже оказывала влияние на ангелов, поэтому некоторые их них, например, Агантир, Князь Дикой Отваги, постепенно становились чужими для своих собратьев.

Среди ангелов растений, которые смогли воспользоваться ситуацией, можно назвать Ашура, Мудрость Лесов, и Амошума, прозванного Хлебом Жизни (в Эдеме «хлебом» называли некий крахмалистый фрукт, нечто среднее между картофелем и финиками).

Хотя внешне обязанности Второго и Шестого Домов были схожи – они давали жизнь и заботились о ней, - все же между ними существовало значительное отличие. Ангелы Ветра защищали отдельных существ, а Ангелы Дикой Природы – целые семейства животных и растений, а также связи между ними. Там, где их цели входили в противоречие, нужно было договариваться, и часто победителем из переговоров выходил старший Дом. Если нарушалось природное равновесие, живых существ можно было спасти, перенеся их в другое место, только чтобы не отдавать Седьмому Дому.

Пятый Дом тоже оказывал определенное влияние на постепенное изменение форм жизни. Живой мир был хрупким и сложным, он стал тем фундаментом, на основе которого возникло человечество, но сам он размерами намного превосходил все, что видели люди. Ни один из ангелов, призванных служить жизни, не чувствовал себя ненужным.

Сложившаяся ситуация была неестественной, и даже те, кто сумел ею воспользоваться, ощущали некоторое напряжение. Люди видели только последнее звено любой цепочки действий. Они видели фрукт, но не то, как этот фрукт появился; они видели смерть в лесах, но не знали, почему время животного подошло к концу. Искажение, порождаемое этой наивностью, угрожало разорвать хрупкие нити, сотканные ангелами. Угроза экологической катастрофы была весьма мала (слишком много ангелов работало над поддержанием равновесия), но из-за влияния, которое испытывала ангельская иерархия, баланс склонялся к крайностям. Становилось больше пищи и больше хищничества, но количество тех бессчетных возможностей, что располагались между этими полюсами, уменьшалось.

Разумеется, Шестой Дом, повинуясь приказу Господа, не мог научить людей распознавать то, что ускользало от их внимания, и понимать, какой эффект они оказывают на мир. И, честно говоря, большая часть Дома не слишком жаловалась на новые правила. То, что Мироздание не раскрыло полностью весь свой потенциал, их не удивляло. В конце концов, эти ангелы видели властолюбие и несовершенство своих старших собратьев, и многие из них интуитивно чувствовали границы Божьего замысла, затрагивающие все слои реальности. Они смирились с ситуацией и продолжали любить людей и заполнять окружающий мир своими страстями.

Но один из них не смог справиться с разочарованием. Аваддон парил над миром в потоках воздуха, и беспокойство его росло. Он поклялся себе, что, если Мироздание не станет совершенным, он опишет все возможности, которые так и не были реализованы. Эта запись стала бы перечнем утрат, но и надежд, поэтому, если бы ситуация улучшилась, Дом смог бы вернуться к образцам, которые иначе исчезли бы навсегда.

Книга Аваддона была написана со всем доступным ему искусством, на сокровенной сути пары белых голубей, мягких и спокойных. Чистопородные птицы дали жизнь птенцам, те породили собственных детей, и так было на протяжении многих поколений: голуби сохраняли в себе постоянно пополняющуюся запись наблюдений и воспоминаний Аваддона, которую смог бы прочесть любой ангел. Они жили на воле, в месте, где не было хищников (и вдали от людей), а Аваддон уходил все дальше и дальше в дикие земли. Он бродил в сердце владений Азаг-Рана и Наншьюс и поднимался на луну, где животные и растения жили среди ангельских дворцов. Никто не знает, что он успел описать и насколько полными были его записи к тому моменту, когда ситуация резко изменилась.

Циана была среди тех, кого позвали на Великий Спор, но она отклонила приглашение. Как и большая часть ее Дома, она с подозрением относилась к политике, к тому же она могла предположить, о чем пойдет речь – еще одна порция пустой риторики о непостижимой Божьей воле. Даже когда вести о восстании на ангельских крыльях разнеслись по всему Небу, она заявила, что ее Дом ничего общего с этим иметь не будет.

Но все было не так просто. Почти никто из подчиненных ей ангелов не откликнулся немедленно на призыв Люцифера, но мало кто сразу же отверг его. Слова о любви к человечеству будоражили их, и вскоре они почувствовали, что – быть может, в первый раз – с сочувствием относятся к жалобам старших Домов. Грифиэль первым перешел на сторону Люцифера, встав рядом с ним и тем самым просто и убедительно продемонстрировав свое одобрение. Следующей стала Либан’ису, и руководствовалась она более сложными соображениями. Высший дух дерев объявила, что такой образ действий будет наиболее благоприятным для ангелов, людей, всего живого во Вселенной и, что самое важное, не будет противоречить сути Божьего указа. Азаг-Ран и Агриэль вскорости последовали ее примеру, а потом о своих убеждениях стали заявлять и младшие ангелы. Некоторые, как, например, Хадшапал и Вельзевул, присоединились к мятежникам скорее под влиянием минутного порыва, чем из-за неутоленной любви. Очень многие отвернулись от восставших, заявив, что те так же недальновидны, как и люди. Работавшие вместе ангелы расходились, обмениваясь жестокими словами, они покидали свои посты, и по неохватному миру природы пробежала дрожь (но даже там, откуда впервые за все время существования Вселенной ушли ангелы, жизнь продолжала развиваться, как и раньше). Ашур и Агантир встали на сторону Люцифера, а предводители Калентат, Наншьюс и Таманаэль его идей не приняли. Циана наблюдала за происходящим с насмешкой и отвращением.

Аваддон колебался, придя от всего увиденного в состояние, близкое к шоку. Он смог оценить доводы обеих сторон, и обе точки зрения привлекали его, оба лагеря, казалось, были способны освободить человечество и его Дом и позволить им полностью раскрыть свой потенциал. Мятежники предлагали научить людей пониманию этого мира, но восстание могло расколоть вселенную на части, так, чтобы не осталось ничего, кроме хищничества.

Все члены его Дома определились с выбором. Примерно треть их отвернулась от Господа, и большинство из них поступило так ради того, чтобы разделить восторг, испытываемый ими перед Вселенной, - почти плотское наслаждение от свободного, дикого бега по бескрайней изобильной земле. Среди мятежников было очень много ангелов, опекавших хищников, но духов, отвечавших за остальные царства природы, тоже было немало. И тогда Аваддон принял решение. Он быстро направился туда, где меж дерев летала его книга, но опоздал. Он успел заметить, как уносится прочь Нингурсу, осторожно унося в острых, как бритвы, когтях, двух птиц – потомков первой пары. Аваддон видел, как их отнесли в один из новых лагерей верных Небу ангелов, и все его надежды были утрачены вместе с ними.

Время, последовавшее сразу за восстанием, привело в смятение большинство ангелов Шестого Дома. Теперь они могли следовать за потомками Адама и Евы, расселявшимися по миру, но у многих действия людей вызывали разочарование. Мало кто из людей принимал мир во всей его дикости и красоте. Намного большее их число проживало в крупных поселениях, часть которых, казалось, была выстроена так, чтобы оставить природе как можно меньше места.

Такое поведение вызывало двоякие чувства. Одни признавали радость людей, увидевших новые горизонты, и работали над процветанием их цивилизации. Они старались напомнить своим подопечным, что в природе сокрыта наивысшая красота и ответы на самые сложные вопросы, и делились с ними восторгами открытий. Другие искали людей и племена, которые неуютно чувствовали себя в новых городах, и соблазняли их радостями бега бок о бок с могучими животными. Некоторые ангелы уходили в нетронутые пустоши, заявляя, что вернутся тогда, когда люди устанут от причуд и дешевой мишуры других Домов.

Кое-кому из ангелов приходилось решать куда более сложные вопросы. Вместе с Люцифером и выходцами из других Домов, в основном – Первого, Второго и Четвертого, они приступили к планированию неизбежного столкновения с силами Неба. Задача была очень сложной, поскольку сами понятия были им в новинку, и, хотя ставки были высоки – на кону стояло все, - сложно было предсказать последствия проигрыша. Было сказано, что ангелы могли бы уподобиться животным, сражающимся в джунглях, но то было бессмысленное сравнение, они не могли постичь его и сделать на его основе какие-либо выводы. В конце концов они просто решили сохранять верность делу и реагировать на изменяющиеся обстоятельства.

Когда обстоятельства прояснились – после того, как Михаил объявил о налагаемом Господом наказании, - все оказалось намного хуже, чем они предполагали. Теперь они были Рабису – Пожирателями, и обречены были наблюдать, как те, кого они любили, гибнут из-за слепой дикости и переменчивости природы. Но после того, как длань Господня коснулась Мироздания, все стало еще хуже. Огонь, наводнения и землетрясения уничтожили обширные участки дикой природы. Бессчетные животные и растения гибли, кто-то – сразу, кто-то – немного позже, от голода и страха перед рушащимся миром.

Когда Пожиратели увидели все это, идея кровавой войны между ангелами и демонами стала обретать смысл – и волновать многих из них.