В ветреной ночи громыхнули выстрелы, потом послышался женский крик. Звуки по-прежнему доносились с юго-запада, со стороны «Садов императрицы». Эшер выдохнул:
- Нам надо поторопиться. Одному богу известно, как скоро сюда прибудет полиций.
Мицуками посмотрел на часы:
- Я заплатил исправнику за два часа, - сказал он. – До тех пор Огата не даст беспорядкам затихнуть, тем более, что там русские.
читать дальше- Напомните мне, - с усмешкой ответил Эшер, - чтобы я порекомендовал вас для работы в Департаменте… Не то чтобы сам я имел к ним какое-то отношение…
- Конечно же, нет, - согласился полковник и добавил: - Ге-раа-сенсей.
- Никогда не встречал профессора Геллара.
Они быстро прошли по крытой галерее, где большая часть пространства была занята ящиками, двумя возками и велосипедом, и пересекли дворик, определяя направление по островерхой крыше двухэтажного «тыльного» дома, за которой терялись холодные яркие звезды. За решетчатым окном флигеля виднелась пустая спальня, освещенная лампами и обставленная в полуевропейском стиле – возможно, дом свиданий, калитка которого выходила в переулок Большого Тигра. Не здесь ли Ань Лутан устраивал «особые развлечения» для Гранта Хобарта? Постель была смята, на стенах висели две написанные маслом картины, запечатлевшие яростную любовную схватку греческих богов. Насколько он знал, в китайской порнографии эротичность отсутствовала почти полностью.
Следующий дворик оказался необитаемым. Выходящей на улицу калитки здесь не было, зато восточная постройка вытянулась вверх на два этажа; окна верхнего помещения были наглухо закрыты ставнями, и Эшер еще днем заметил, что на самом деле второй этаж представлял собой что-то вроде террасы, с которой открывался вид на узкий перешеек между озерами.
Дворик был засыпан мусором и пылью, и только перед запертым главным домом виднелось чистое пространство. Тут десятилетиями не подметалось, но к двери вела утоптанная дорожка, проложенная между зарослями сорняков. Замок оказался цилиндрическим – такие выпускали лет двадцать назад.
Эшер передал Мицуками фонарь, направив узкий луч света на замок.
- Вы верите в цзян-ши, Мицуками-сан? – тихо спросил он. – В кёнси?
Он не оглянулся, продолжая работать отмычками, но услышал за спиной протяжный выдох.
- Не знаю, что я ответил бы вам, спроси вы меня об этом две недели или месяц назад, - наконец заговорил полковник. - Тенма в холмах, эти твари, из-за которых погиб Ито…
- Это не цзян-ши.
Эшер затаил дыхание, осторожно орудуя тонкой проволокой в замке, пока не почувствовал, как механизм поддается его усилиям. Потом плавно повернул ручку. Если в доме затаился вампир, он наверняка услышал их перешептывания и пощелкивание рычажков. Даже если сейчас в полный голос запеть «Правь, Британия», неожиданностью это станет только для тех редких обитателей усадьбы Цзо, которые еще не приготовились защищать дом от хулиганов или сами не присоединились к буйствующей на улице толпе.
Он толчком распахнул дверь, забрал фонарь и провел лучом света по стенам открывшегося помещения.
- Цзян-ши существуют, - продолжил он. – Я говорил с ними, путешествовал в их компании, убивал их и видел, как убивают они.
Говоря, он следил взглядом за узким конусом желтого света: дверные проемы по обеим сторонам большой комнаты, в восточной стене дверь открыта, в западной – закрыта. Поблескивает сталью еще один европейский замок.
- В Европе… на западе… они не доверяют живым, хотя порою нуждаются в нас. По-моему, здесь случилось так, что один из них – а может, и не один – нанял всю семью Цзо, чтобы те оберегали его в обмен на помощь в их преступной деятельности. Думаю, в подвале мы найдем его логово.
Он снова отдал Мицуками фонарь и опустился на колени перед запертой дверью, доставая отмычки.
Невысокий японец огляделся, тщетно всматриваясь в скрывавшую комнату темноту.
- Разве это возможно?
- А разве возможно все то, что вы видели до этого? Вы останетесь здесь и будете прикрывать мне спину? Возможно, безопаснее было бы спуститься вместе со мной.
- Я самурай, - спокойно ответил полковник, опустив ладонь на рукоять катаны. – Но не идиот. Решение за вами. Вы знаете этих существ. Я – нет.
- Давайте найдем люк. Внимательно смотрите и слушайте. У вас может быть всего мгновение для того, чтобы увернуться – а может не быть и его. Прежде чем напасть, он напустит на вас сонливость.
Как и подозревал Эшер, люк обнаружился в запертой западной комнате. На месте, раньше занятом кроватью или шкафом, теперь зиял черный проем в полу, и из него тянуло уже знакомой промозглой сыростью.
- Не могли бы вы остаться здесь? – тихо попросил он. – Сейчас тварь может быть на охоте, и я не знаю, когда она вернется.
Меч Мицуками с шелестом покинул ножны.
Эшер начал спуск, держа фонарь над головой. Подвал был глубоким, как тот, который он видел в часовне на французском кладбище – два полных поворота лестницы, тридцать кирпичных ступеней. В воздухе висел слабый запах старой крови. Подступившая со всех сторон темнота видела немало смертей, и наводить здесь порядок желающих не было.
Он открыл дверь. Луч света отразился от блестящих глаз, до которых было не более трех ярдов.
Темную комнатушку наполнило тихое хихиканье.
Чувствуя, как от удивления пересохло в горле, Эшер полностью открыл заслонку.
Вампир сидел на груде подушек, повернувшись лицом к двери. Он не шевелился, если не считать вздрагивающих от смеха мышц на животе и гримасы на лице. Длинные волосы - длиннее, чем у Лидии, - черным водопадом стекали с плеч, делая еще более заметной мертвенную бледность желтоватой кожи. Черные глаза поймали и отразили свет фонаря. Это были глаза безумца.
И не удивительно, подумал Эшер, у которого от потрясения перехватило дыхание. Не удивительно.
Вампир – мужчина во цвете лет – был полностью обнажен, если не считать голубой шелковой простыни, прикрывающей низ живота. Руки ему отрезали чуть ниже головки плечевой кости, ноги, судя по проступающим под тканью очертаниям, - в нескольких дюймах от начала бедра. Плоть вампира восстанавливается не так, как человеческое тело, поэтому нельзя было сказать, сколько времени прошло после операции. Но на гладкой восковой поверхности шрамов над подмышечной впадиной Эшер заметил крохотные зародыши детских кулачков, размером меньше, чем у новорожденного…
Чтобы срезать их, хватило бы простой бритвы.
Двадцать лет. Он снова и снова возвращался к этой мысли, не в силах стряхнуть с себя оцепенение. Может быть, больше…
На шелковой простыне и подушке у головы вампира виднелись пятнышки засохшей крови.
Ему приводят сюда жертв…
Некоторое время Эшер стоял и смотрел за заходящегося смехом вампира и его сверкающие клыки. Десны кровоточили, в местах лицевых швов на бледной коже проступали пятна. Точно такие же синяки Эшер видел на лице Ито.
Его заразили кровью Иных. И он ничего не мог с этим сделать, даже если бы понимал, что происходит.
И, возможно, теперь он способен призвать их.
Эшер взлетел вверх по лестнице. В спину ему бился раскатистый хохот вампира. Почти слившийся со стеной Мицуками всматривался в тьму за пределами освещенного пятачка и лишь коротко покосился на Эшера.
- Бежим!
Не издав ни звука, Мицуками схватил свой фонарь и бросился за Эшером через боковую комнату и главный зал. Едва они выскочили во дворик, как грянули выстрелы, на этот раз не вдалеке, а совсем близко. Пули вошли в деревянную дверную раму рядом с лицом Эшера. Через двор бежало трое мужчин, и у одного из них глаза по-кошачьи отражали свет фонаря. Эшер отскочил влево и выстрелил в ответ. Мицуками пнул рассохшуюся дверь, ведущую в двухэтажную боковую пристройку. Вслед за японцем Эшер нырнул в темноту и побежал вверх, на закрытую ставнями террасу.
Ставни изнутри запирались на задвижки, но замков на них не было; Эшер распахнул ставень, швырнул в открывшийся проем оба фонаря и оттащил Мицуками в самый дальний угол комнаты, где громоздились стулья и ширмы, укрытые кусками ткани от всепроникающей зимней пыли.
Вдвоем они скорчились за мебелью, слушая, как по лестнице грохочут шаги. Через несколько мгновений в комнату ворвались их преследователи и тут же бросились к открытой ставне, под которой, как знал Эшер, тянулась узкая полоска земли, ведущая от стены усадьбы к перешейку между продолговатым северным озером и его южным соседом. От того места, где ему едва удалось отбиться от яогуай и крыс, стену отделяло несколько сот ярдов, а вход в ближайший хутун был еще дальше.
Один из мужчин выругался:
- Гоу пи!
- Ты их видишь?
- Поймайте их, - произнес третий голос, от которого веяло холодом. – Идите за ними.
- Цзи-туань, мы не видим, куда они пошли…
- Так спускайтесь и найдите их.
Мужчины вернулись к лестнице. Тот, кого назвали Цзи-туанем, повернул голову, и Эшер заметил, как его глаза отражают лунный свет. Вампир? Или зараженный, как те двое в подвале, которые приняли кровь Иных в надежде, что смогут управлять ими силой мысли? Смогут использовать этих неудержимых солдат, не способных на предательство и не нуждающихся в плате, алчущих лишь живой плоти… которые не побегут от неравной схватки и которых почти невозможно убить.
Или и то, и другое?
Когда мужчины ушли, Эшер и Мицуками выбрались из укрытия и подошли к прямоугольнику окна, на которым вставало усеянное звездами небо. Ветер тут же хлестнул Эшера по щекам и обжег холодом кончик носа. Выглянув наружу, он увидел, людей, которые выбегали из переулка Большого Тигра на усыпанный галькой берег озера и расходились кто на юг, кто на север, хрустя башмаками по льду. Преследователи старались держаться все вместе, с опаской оглядываясь вокруг. Что ж, значит, обитающие здесь существа по-прежнему представляют опасность для бойцов госпожи Цзо, хотя ее сын и племянник сами стали яогуай.
Из дворика донесся разгневанный женский голос. Эшер бесшумно пересек комнату и в щель между ставнями увидел, как госпожа Цзо, все еще одетая в синее шелковое платье с вышивкой, хлестнула Цзи-туаня по лицу.
- Собачье мясо!
- Мы поймаем их, тетушка.
- Что с твоим братом и моим сыном?
- Я сейчас спущусь к ним.
- А Ли?
- Тетя, я…
Чжэнь Цзи-туань прижал ладонь к виску. Насколько мог видеть Эшер, он был довольно высоким для китайца. Короткая стрижка и безвкусный двубортный пиджак выдавали в нем приверженца западной моды. Напряжение ушло, и он ответил спокойным голосом:
- Я не всегда слышу его.
Госпожа Цзо отвесила ему еще одну пощечину:
- Значит, плохо стараешься! Неблагодарное отродье!
- Я пытаюсь.
- Со временем должно было стать проще.
- Но не становится! Тетя, наверное, не стоило заражать его кровью гуай. Что если он сойдет с ума, как Цзи-эр…
- Мой сын всю свою жизнь был дураком и не мог сопротивляться. И тогда мы не знали правильный состав настойки, которая сохранила бы ему разум. С Цзи-фу все хорошо…
- Нет, тетя! Цзи-фу тоже превращается в одну из этих тварей, сколько бы трав и настоем мы ему ни давали! Порою, когда я пытаюсь нащупать сознание брата, мне кажется, что я собираю куски гниющего трупа…
- Ты – трусливый дурак. Цзи-фу поправится. Он уже выздоравливает. А что касается Ли… Ли – цзян-ши. Его тело подобно алмазу, оно сильнее крови гуай. Он не захотел превратить тебя в цзян-ши, так что нам еще оставалось? Не будь ребенком и помоги мне.
Она оперлась на предложенную Цзи-туанем руку и засеменила ко входу в главный дом. К лестнице, которая вела вниз, к логову ее пленника, где вампир Ли был обречен на вечное существование во тьме и безопасности.
Эшер и Мицуками спустились вниз и быстро перебежали через дворик. Усиливающийся холод превращал их дыхание в серебристый пар. Сейчас в этой части усадьбы было пусто: ее обитатели отправились прочесывать берег озера или же отгоняли прочь хулиганов. Они прошли по галерее во дворик, где стоял павильон удовольствий Ань Лутана, и вышли в переулок Большого Тигра.
Шум в «Саду императрицы» уже затих. Свернув в Лотосовый переулок, Эшер и полковник увидели поломанные витрины, расколотые ставни и осколки мебели и бутылок, свидетельствующие о размахе бушевавших тут беспорядков. В темноте раскачивались фонари над лавками, чьи владельцы подсчитывали убытки от разбитых ящиков и разграбленных товаров. То тут, то там в толстых стенах виднелись следы от пуль, вся улица провоняла разлитым спиртным и рвотой.
У винной лавки Мицуками остановил одетого в синюю форму полицейского и спросил:
- Есть пострадавшие?
Представитель пекинских сил правопорядка прошелся по длинноносым заморским ублюдкам, чьи матери, без сомнения, были самыми дешевыми шлюхами, пожелал, чтобы начальство выпороло их ржавыми цепями так, чтобы слезла шкура, но в конце концов сказал, что убитых нет. Мицуками сунул ему несколько монет и подозвал двух рикш.
Когда Эшер залез в возок, граф приказал:
- В японское посольство.
Через полтора часа, когда время близилось к трем утра, Эшер ходил из угла в угол по скупо обставленной комнате с застеленным циновками полом. Издалека донесся звук открывающейся двери, а затем – шорох торопливых шагов по татами. Через мгновение дверь в комнату распахнулась, и Лидия бросилась в его объятия.