После того, что произошло в подвале, я изменился. Почти каждую ночь мне снились кошмары, и очень скоро я снова начал заглядывать в бутылку, просто чтобы поспать немного. К тому же начались неприятности на работе. Я терпеть не мог людей, с которыми мне приходилось работать. Фабричные работники были придурками. Мой начальник был еще большим придурком. Он пытался рассказать мне, как именно я должен выполнять свои обязанности. Мы с ним ругались чуть ли не каждый день. Если бы он смог найти хоть кого-нибудь, чтобы поставить во вторую смену, меня бы уже давным-давно вышвырнули с работы.

читать дальше

У меня были стычки в «Восьмом шаре». То какой-то придурок занимал мое место, то начинал бурчать, что я пялюсь на его подружку, то предлагал сыграть партию в шары и почем зря тратил мое время. Обычно все заканчивалось более-менее спокойно: было много криков и угроз, но каждый раз, как очередной задира смотрел мне в лицо, что-то в глубине моих глаз заставляло его отступить. Может, он видел демона, а может, понимал, что у меня руки чешутся повозить его мордой по полу.

Я словно вернулся в то время, когда был инвалидом и ненавидел весь мир. То, что Джим сотворил со мной в подвале, будто отбросило меня назад в прошлое, только на этот раз все стало намного хуже. Я ненавидел всех людей, не потому, что со мной что-то было не так, а потому, что они были стадом невежественных, неблагодарных овец, слишком тупых для того, чтобы оценить все чудеса этого мира.

Где-то глубоко внутри я знал, что эта ненависть исходила не от меня, а от Джима.

Родственные души

Через две недели в кампусе на Пяти Холмах я наткнулся на еще одного солдата Джима.

В тот день я бегал по делам и решил срезать себе путь, пройдя через кампус. У ступеней я заметил местного проповедника, выступающего перед кучкой скучающих слушателей. Мужчина, на вид лет тридцати с лишним, ходил туда-сюда и что-то долдонил о зле, исходящем от современной культуры. Обычные разглагольствования. Конечно же, во всем виноват дьявол. Если бы он только знал.

- Бог дал вам душу, - сурово вещал проповедник. - Так не оскверняйте же ее сатанинскими искушениями. Не отдавайте ее никому!

Не сдержавшись, я рассмеялся. Ему легко говорить. Ты когда-нибудь был калекой, дядя?

- Ты что, понабрался все этого в ветхой книжонке? - закричал один из слушателей. Он был старше меня, наверное, ближе к тридцати годам, с длинными светлыми волосами, собранными сзади в хвост. Одет он был в свободную куртку военного покроя и потертые джинсы. Глаза его сверкали от ярости.

Что за придурок, подумал я поначалу. Но затем я присмотрелся к нему. Не так-то сложно увидеть демона в чужих глазах, если ты знаешь, на что смотреть.

Проповедник и блондинистый парень сцепились всерьез. Проповедник цитировал Библию, а блондинчик каждый раз пытался его перекричать. Я смотрел, как его руки дрожат, сжимаясь в кулаки, и знал, что за гнев он сейчас испытывает. Еще я видел, что он вот-вот выйдет из себя. Проповедник продолжал вещать, угрожая парню адским огнем и проклятием из «доброй книги».

Через несколько мгновений светловолосый набросился на проповедника.

- Заткнись! - заорал он, потрясая кулаками. - Ты не знаешь, о чем говоришь! Ты вообще ничего не знаешь! Тебе не ведома истина!

Проповедник пятился назад, уклоняясь от ударов, пока наконец не оказался прижатым спиной к лестнице. Хук справа, и из носа у него брызнула кровь.

Я подбежал к блондину и попытался удержать его.

- Хватит, - рявкнул я. - Он того не стоит.

Парень вывернулся и посмотрел на меня. Он явно меня узнал. Пока он колебался, я снова попытался ухватить его за руки. Он оттолкнул меня прочь. Я поскользнулся и упал на обледеневший бетон.

- Не лезь не в свое дело, - приказал он мне. Затем он снова перенес свое внимание на проповедника. - Разве ты не видишь, что Бог нас не любит?

Он бил священника и повторял:

- Бог нас не любит. Бог нас не любит.

Когда я встал, на парня уже набросились двое местных полицейских с дубинками. Одного он ударил локтем в лицо, дубинку второго поймал на руку, прервав замах. Раздался тошнотворный хруст. Я четко видел, что рука у парня сломана. Еще удивился, что перелом закрытый. Блондин держал руку вытянутой по направлению к остановившемуся полицейскому. Даже я поразился, увидев, как складывается и срастается кость. Полицейский попятился назад. Его напарник все еще отходил от полученного удара.

Блондин посмотрел на меня, потом развернулся и бросился бежать вдоль улицы. Оставшийся на ногах полицейский побежал за ним, что-то крича в рацию. Проповедник кое-как поднялся и теперь стоял, согнувшись, и качал головой. Может, пытался придти в себя, а может, молился за напавшего на него безумца. При каждом кивке на бетоне появлялись новые капли крови.

Я сунул руки в карманы и убрался оттуда, молясь, чтобы никто не заметил, что произошло между мной и тем парнем. Он узнал меня, как только увидел, в этом я был уверен, как и в том, что на лице его читался неприкрытый страх. Холодный воздух обжег глаза, и я свернул за здание Старого Капитолия. Никто за мной не шел, чему я был только рад.

Это что, было мое будущее? Я стану таким, как он, и буду бросаться на всех, кто станет мне поперек дороги? Мог ли я как-то предотвратить это?

По спирали вниз

В тот вечер меня вышибли из «Восьмого шара». Какой-то пьяный идиот предложил мне сыграть партию. Сказал, я выгляжу одиноким. Я сдуру согласился. Со мной уже сто лет никто не разговаривал. Мои старые приятели из бара давным-давно остались в прошлом.

Этот козел предложил мне покатать шары. Чего бы он там потом ни говорил, первые две партии он мне продул намеренно. К третьей партии подтянулись его дружки. Они ничего не делали, просто стояли рядом и действовали мне на нервы. Думаю, они подбивали окружающих ставить на игру. Парень продолжал мазать по шарам. Третью партию я выиграл с легкостью.

Как только я положил в лузу восьмой шар, этот дурак захихикал. До меня донесся запах пива.

- Спорим, - он снова хихикнул. - Спорим, я выиграю следующую партию.

Я смерил его взглядом:

- Думаешь, выиграешь, э? - спросил я, передразнивая его.

- Ага, - ответил он со смехом. Затем сунул руку в карман и бросил на стол несколько смятых банкнот. - Ты играешь?

Стоило мне посмотреть ему в глаза, как я взвился. Этот мудило думает, что обставит меня? На этот раз гнев удивил меня самого. Если обычно я ощущал, как во мне медленно разгорается пламя, то сейчас я был мертвенно спокоен. Впечатление было такое, словно моими конечностями управляет кто-то другой, а я просто наблюдаю со стороны.

- Отлично, - услышал я свой собственный голос. - Я разбиваю.

И со всей силой ударил щенка кием, целясь аккурат между глаз. Кий сломался с резким треском, а этот сукин сын рухнул на пол, словно ему подрезали все сухожилия, и остался лежать с утыканным занозами лицом. Это было здорово, ребята.

Кто-то схватил меня сзади и без особых усилий поднял в воздух. Двое вышибал вклинились между мной и дружками того козла. Меня оттащили назад и швырнули об стену.

- Что там с ним? - спросил Джо, старший вышибала. Хватку он так и не ослабил.

Придурок пытался подняться, закрывая лицо руками. Между пальцами текла кровь.

- Ага, - отозвался второй вышибала. - Мы с ним поговорим.

Джо поволок меня к двери.

- Он пытался обставить меня, - запротестовал я.

- Эд, заткнись, - рявкнул Джо. - Я знал, что рано или поздно ты вытворишь что-нибудь в этом духе, и я уже устал от всей этой херни.

Он пинком открыл дверь и буквально вышвырнул меня наружу. Я приземлился под ногами у проходящих мимо двух студентов, которые поспешили убраться от меня подальше.

- Тебя здесь больше не хотят видеть, Эд, - сказал Джо. - Тебе повезло, что нам не нужен еще один полицейский отчет в нашем деле. Убирайся отсюда.

Не такая уж большая потеря, если подумать. Все равно большинство людей там были неудачниками.

Переломный момент

С тех пор, как я последний раз видел Джима, прошел месяц. Но я был не настолько глуп, чтобы на что-то надеяться. Он меня не забыл. Рано или поздно он появится и начнет отдавать приказы, и если я хочу остаться на ногах, мне придется ему подчиняться.

На работе я получил еще два взыскания, и начальник дал мне понять, что если я хотя бы посмотрю не так в его сторону, то окажусь на улице быстрее, чем успею что-нибудь сказать. Я брал больничный чуть ли не через неделю, оставаясь у себя в комнате и напиваясь каждый раз, когда чувствовал, что день будет неудачным. Спал я плохо. Я даже начал запивать снотворное спиртным, но толку от этого было мало.

Очень скоро я снова начал подумывать о самоубийстве. На этот раз мысли о нем уже не казались признаком слабости. Скорее уж, уход из жизни воспринимался мной как способ побега из запертой клетки. Время от времени я заходил в закладные лавки и смотрел на оружие. Потом как-то вечером я вдруг осознал, что держу в руках М-16 и думаю, сколько вреда я нанесу, если найду себе удобную огневую точку с видом на торговый комплекс. Эта мысль напугала меня так, что потом я трясся еще несколько часов.

А потом я как-то вышел за покупками и решил наведаться в публичную библиотеку. Может быть, там найдется пара книг о демонах. Что угодно, что помогло бы мне - или подсказало, в каком направлении искать помощь. Вот до чего я уже дошел.

Направляясь к отделу периодики, я заметил в зале знакомую девушку. Она сидела на одном из плюшевых стульев и читала еженедельный H.E.L.P, одно из местных альтернативных изданий. В волосах у нее были синие прядки, но я все равно узнал ее. На этот раз ее дружка рядом не было. Я подошел к стулу и носком ботинка постучал по ее грязному «мартинсу».

- Прошу прощения, - девушка посмотрела на меня с явным раздражением. Я наклонился так, что мое лицо оказалось в нескольких дюймах от ее носа. - Я ставлю тебе ноль.

Она начала было что-то говорить, но я с размаху ударил ее по лицу. От удара ее голова дернулась, и она затылком приложилась к жесткой белой стене. Ничего не соображая, я сдернул девку со стула и толкнул к стойке с газетами. От удара стойка перевернулась. Грохот разорвал тишину. Я подбежал к девке и несколько раз ударил ее ногой. Никто не пытался остановить меня. Потом я поднял ее, как тряпичную куклу, и отшвырнул к окну. Проходившие по улице люди в ужасе смотрели, как я наношу ей удар за ударом.

- Никогда больше не поступай так! - я продолжал избивать ее. - Ты меня поняла?

Я снова вскинул кулак, но остановился. Глаза ее закатились, тело несколько раз содрогнулось. Я отпустил ее, и она медленно сползла по стеклу, оставляя за собой кровавый след. Она была мертва.

Не я помню, когда заявилась полиция. Может быть, в тот же момент, а может, через несколько часов. Я не пытался убежать. До меня внезапно дошло, что если меня арестуют, Джим ну сумеет до меня добраться. Может, тогда он оставит меня в покое.

Меня отвезли в центр города. По дороге полицейский сказал, что девушка скончалась на месте. Он много чего еще сказал. В основном угрозы. Но я не обращал на него внимания.

На следующий день отец внес за меня залог. Они с матерью заложили дом и наняли юриста. Они никак не могли понять, почему всю дорогу домой я орал на них.

Победить или умереть

Через два дня Джим заявился ко мне на квартиру с четырьмя своими приятелями. Я его почти не узнал - все из-за длинных волос. Борода исчезла, и на лице у него виднелись следы ожогов.

- Бери куртку, - скомандовал он. - Время пришло.

- Куда мы идем? У меня суд через несколько дней, - запротестовал я.

- Не важно. Ты идешь, или нам тебя силой волочь?

Мы выбрались из Айова-сити и довольно долгое время куда-то ехали. Может быть, мы даже выехали за границы округа Джонсон. В конце концов мы оказались на какой-то заброшенной ферме. На мили вокруг не было ничего. Приятели Джима начала заколачивать окна и заносить в дом ящики. Все они выглядели почти так же неопрятно, как и Джим, словно уже некоторое время жили на природе.

Когда я припарковал машину, меня провели в гостиную. Там на полу аккуратным рядком лежало почти две дюжины винтовок под усиленный патрон, в том числе и несколько штурмовых. Коробки с боеприпасами и пачки бумажных мишеней загромождали журнальный столик.

- Ты научишь остальных рабов обращаться с оружием.

- Что происходит? - спросил я.

Джим уставился на меня:

- Они идут за мной, Эд. Мы заманим их в засаду и убьем. Похоже, мой враг разбирается во всей этой технике хуже меня. Посмотрим, удастся ли ей нагнать страху с пулей в голове.

Часть дня я провел, показывая им, что надо делать с оружием. Самые основы, если честно. Я смотрел на них и понимал: они не рассчитывают пережить то, что нас ожидает. Для Джима это будет последний бой. Кое-кто из них, похоже, готов были умереть за него. Другие просто смирились с судьбой. Всего нас было десять - против всех тех, кто придет за Джимом.

Я отправил своих подопечных пострелять по мишеням. Сомнительно, что в грядущем сражении меткость будет иметь значение. Просто я хотел поговорить с Джимом наедине. Так что я спустился с слабо освещенный подвал. Там было грязно, на полу валялось какое-то тряпье и тому подобный хлам. В воздухе висела вонь от гниющего мяса. Я не осмелился спросить, откуда это мясо тут взялось.

- Что ты тут делаешь? - раздался голос Джима из темноты.

Я заколебался. Если он даст мне то, что я попрошу, остаток жизни я проведу в аду. Я действительно этого хотел? И станет ли мне хуже, чем было сейчас?

Наконец я решился:

- Я хочу разорвать сделку. Это не то, о чем я просил.

Джим вышел на свет. Он снова стал чудовищем и теперь задевал огромной головой потолок подвала.

- Ты обещал служить мне.

Вот теперь я испугался. Но разве у меня был выбор?

- Да, но ты не все рассказал мне. Ты не сказал, во что я превращусь. Ты не сказал, к чему все это приведет.

Он подошел ближе:

- Ты не задавал правильных вопросов.

- Ты должен был сказать мне. Ты понимаешь, что я забил женщину до смерти? - глаза мои наполнились слезами. - Ты должен был сказать мне, что я буду чувствовать твою ненависть. Что я стану твоим рабом, слугой или как там ты это называешь.

- Возвращайся к остальным, - прорычал демон. - Враги все ближе, у нас осталось мало времени.

- Я не стану защищать тебя, Джим, - сердце мое пропустило несколько ударов, когда я сказал это. - Я не могу сражаться за лжеца, и я не хочу вести несправедливую войну.

Я не видел его движения. Как не увидел и удара, который отправил меня в полет через всю комнату. К тому времени, как я прочухался, демон стоял надо мной, и когти его находились всего в нескольких дюймах от моего лица.

- Ты осмелился назвать меня лжецом, человечишка? Ты посмел говорить о несправедливой войне с тем, кто ради тебя отвернулся от Господа?

Джим вздернул меня вверх и прижал к потолку прежде, чем я сумел ответить.

- Я не обманывал тебя. Служи мне, и я прощу тебя, - прорычал он.

- Нет, - выдохнул я. - Нет. Делай со мной что хочешь. Искалечь меня. Убей. Мне уже все равно. Я лучше сдохну, чем еще хоть секунду проживу таким.

Нет, это было не мужество. Это было признание поражения. Я хотел умереть, и плевать мне было, как это произойдет.

Ничего не произошло. Через несколько мучительных мгновений Джим отпустил меня. Я рухнул на пол, а Джим начал меняться. Он словно бы съеживался, становясь меньше. Скоро передо мной снова стоял Большой Джим. Лицо его казалось изможденным, взгляд - потерянным.

- Убирайся, - в голосе его звучало усталое презрение. - Топай на восток, через лес, пока не доберешься до шоссе. Рано или поздно тебя кто-нибудь подберет.

На мгновение я застыл, не в силах пошевельнуться. Он что, в самом деле отпускает меня? Джим стоял, глядя на меня. Я сделал один шаг, потом - второй. Его подарок все еще оставался при мне. Что это было? Сострадание?

Или же я случайно раскрыл секрет Джима и ему подобных? Он нуждался во мне так же сильно, как и я в нем. Сукин он сын.

Когда я вышел во двор, в небе сияло солнце, воздух пал снегом. Остальные солдаты Джима стояли вокруг веранды - курили, разговаривали или чистили оружие. Они проводили меня любопытными взглядами, но я не стал останавливаться и объяснять, в чем дело. Они сами решили служить демону. И сами должны решить, что с этим делать.

Я пересек невспаханное поле и добрался до границы леса. Резкий запах хвои ударил в ноздри. Беги, шепнул голос где-то на краю сознания. Просто беги. И я побежал. Холодный воздух жег легкие, но деревья словно растворяли прошлое, в ушах отдавался четкий ритм, который мои подошвы отбивали по земле, и мне было хорошо. Я чувствовал себя свободным.

Я пробежал пару миль, когда со стороны фермы донесся звук грома, потом, почти сразу, еще два. Небо надо мной было голубым и безоблачным. Я ускорил шаг. Скоро до меня донеслось тра-та-та выстрелов. Похоже, враги Джима были сообразительней, чем ему казалось.

Впечатление было такое, будто Джим и его солдаты отчаянно сражаются. Стрельба продолжалась примерно пять минут. Потом, когда я уже почти вышел из леса и добрался до шоссе, я понял, насколько Джиму сейчас хреново.

Я буквально видел, как он в отчаянии тянется ко мне, цепляясь когтями. Я чувствовал, насколько сильно изувечено его тело, насколько демон близок к тому, чтобы потерять контроль над старыми костями Джима. Я чувствовал его страх, а затем на мгновение ощутил тьму, которая его поджидала. О да, я чувствовал зияющую тьму, я знал, что значит оказаться на дне этой унылой Ямы. Верьте или нет, но я пожалел бедного Джима.

А потом меня словно наизнанку вывернуло. Демон вытягивал из меня все, что у меня было, словно тонущий человек, который готов утопить своего спасителя ради нескольких глотков воздуха. Я знал, что этого будет недостаточно. Возможно, Джим тоже об этом знал.

Единственный выживший

Говорят, я только недавно вышел из комы. Старое ранение снова при мне, и ходить я не могу. Из меня вырвали все, что составляло мою сущность. Сейчас я - всего лишь оболочка от человека. Мне осталось только писать. Я рассказываю людям, что со мной произошло. Я слышал, как доктора говорят, что меня собираются отправить в тюрьму. Честно говоря, там мне и место. Я заслужил наказание за то, что сотворил тогда с девушкой.

Кое-кто может сказать, что я снова вернулся туда, откуда начал. Я так не думаю. Вообще-то мне сейчас намного лучше. Тогда я был как в ловушке. Заперт в своем прошлом. И удерживали меня там мои собственные ожидания и надежды. Я обвинял людей в том, в чем они не были виноваты. Я обвинял город, а надо было винить себя. Все это осталось позади. У меня есть безусловная любовь моей семьи и душа. Чего еще мне желать?

Я свободен.

Правки, замечания и указания на неточности - приветствуются.