Некоторые люди в наше время тоже одержимы стерильностью – или чистотой, как они сами говорят. Чистота – спутница набожности, вот их девиз, и Пожиратели с ними вполне согласны, припоминая тиранство и презрение к жизни, которое они видели в своем Создателе. Вернувшись с мир, они снова ощутили себя связанными с ним, стали еще ближе к биомассе, особенно теперь, когда они обитают в живом теле. Эта связь держит их ничуть не слабее, чем воспоминания их носителей. Она позволяет подняться над тысячелетиями страданий и оставить позади тех неразумных животных, которыми они стали в своей пустой темнице.

Большинству Пожирателей не требуется много времени для того, чтобы понять: биомасса Земли – вся совокупность жизни на планете – находится на грани гибели. Пожиратели знают, насколько устойчивой и гибкой она может быть, но теперь она пытается приспособиться к деспотической власти людей. Бессистемное загрязнение природы и намеренное уничтожение разнообразных ландшафтов привело к вымиранию видов, превратило моря в пустыни, а плодородные равнины – в каменистые пустоши. Природа все еще справляется с этим, пусть и из последних сил, но живые существа деградируют, упрощаясь и слабея. Беспокойство, вызванное тем, что в конце концов природа может упроститься до такой степени, что не сможет поддерживать ритмы дыхания и воспроизводства, становится все сильнее.

Но люди, причинившие природе весь этот вред, по большей части слепы и не замечают, что на поверхности земли возникает все больше шрамов. Ритмы их собственных тел зависят от постоянно увеличивающегося набора лекарств, а времена года стали лишь указанием на то, что смотреть по телевизору. Даже те, кто живет вдали от цивилизации, обычно не замечают ничего, кроме искусственных моделей поведения одомашненных животных и растений, поставленных на службу человеку.

Отношение Пожирателей к людям во многом зависит от того, насколько сильно они винят смертных в сложившейся ситуации, а также, откровенно говоря, от того, насколько их волнует текущее состояние мира. Тысячи лет сражений и тюремного заключения в Аду изменили большую часть Пожирателей, почти заставив их позабыть о том, что некогда они были смотрителями и хранителями природы. Многие из них быстро погрузились в полный насилия мир человеческой и демонской политики, и, даже стремясь к миру и согласию, они редко учитывают те невидимые законы мироздания, воплощением которых некогда были. Что-то в них изменилось из-за самого факта мятежа. Отвернувшись от господа, они сделали выбор и тем самым присягнули на верность миру, где царила способность ощущать – и способность выбирать. Война тогда велась из-за людей, но и сейчас, когда сам Господь отстранился от участия в событиях, люди не потеряли своего значения.

Когда духи из Дома Пожирателей впервые вырвались на свободу и устремились к Земле, многих из них привлекли души людей, бывших свидетелями серьезных событий. Они искали солдат и полицейских, а также тех, чья деятельность не была сопряжена с насилием, но все же требовала определенной степени агрессии – брокеров и разного рода активистов. Они оценивали мир в понятиях дикой природы – выживает сильнейший, но само осознание этого факта ставило их выше животных, которым они пытались подражать. В природе хищник убивает, чтобы насытиться или защититься от непосредственной угрозы. А человек с повадками хищника планирует убийства, подчиняет тех, кто слабее его (в том числе и саму природу), принимает на себя риск и может жертвовать чем-нибудь ради получения косвенной выгоды. Некоторые демоны считают эту спланированную дикость наследием Каина, которое привело к Времени Жестокостей. Для многих Пожирателей это ясно, как день, и теперь, обитая в наделенных такими качествами человеческих телах, они все свои сверхъестественные силы направляют на оттачивание этих способностей. Ирония заключается в том, что многие Пожиратели не выбирали этот путь, а становились на него под воздействием своей богоданной природы и страданий, испытанных в Бездне. Окружающие их люди и демоны стали жертвами стремления Пожирателей к действию и развитию. Рабису не могут прекратить сражаться, даже если те, за кого они сражаются, являются лишь средством, позволяющим демонам определить себя.

Некоторые члены Дома отвергают эту философию (или антифилософию). Они полностью отказываются от нее, скрываясь в немногих нетронутых уголках мира. Они пытаются возродить дух Эдема, возможно, чтобы исцелить мир, пострадавший от жадности людей, возможно, чтобы укрыться от ужасов, частичными виновниками которых они были. Прочие работают с сообществом, чтобы отвратить людей от расчетливого зла (как сами они называют это) и пробудить в них дух любви к миру и ответственности за него. Эти солдаты видели ужасы войны, поэтому они все силы прилагают к тому, чтобы найти альтернативное решение. Наконец, Пожиратели могут попытаться использовать присущую людям безжалостность вместо того, чтобы поддаваться ей. Такие солдаты вызывают у противников искреннее уважение. Они будут сражаться или уклонятся от сражения в зависимости от ситуации, и они станут думать о времени, когда всем битвам будет положен конец.

Многие падшие возвращаются к структурам, известным им еще со времен войны, и Пожиратели не стали здесь исключением. Во многих города возникают адские дворы, и Рабису приходят туда, чтобы предложить свои умения по защите собратьев и чтобы поспособствовать достижению целей падших через прямые действия. Разумеется, времена изменились. Группировки разделили демонов, по-разному видящих будущее, и многие Пожиратели считают, что им тоже следует об этом подумать (даже если их предпочтения будут легко предсказуемы). Не стоит забывать и о численности. Из Дома Дикой Природы в самом начале вышло не так уж много мятежников. После веков сражений в первых рядах разница стала еще заметней. Коротко говоря, Пожирателей меньше, чем представителей остальных Домов, потому что они гибли чаще.

В первые дни после возвращения демонов эта разница была не так уж заметна, так как значительное их число держалось вместе, в особенности те, кто сумел пробраться сквозь мелкие трещины в стене Ада. Когда появились трещины, многие Пожиратели оказалась рядом со стеной, даже если обычно редко приближались к ней, и сами они не могли сказать, почему так получилось – возможно, все дело было в инстинктах. Но по мере того, как дворы разрастались, прояснялось положение Домов относительно друг друга и все больше внимания уделялось возвращению тех, кто оставался в Аду, ситуация становилась все очевидней. Во время первой войны об этом почти не думали, но после знакомства с человеческими мыслями и новыми разновидностями конфликтов их интересы могли измениться. Реакция большинства до сих пор неизвестна. Они могут потребовать, чтобы им оказали уважение и вознаградили за их жертвы. Они могут сплотиться ради простого выживания. Или же они могут признать свою малочисленность одной из особенностей жизни в этой холодной вселенной и продолжить вести себя по-старому.

Те, кто вернулись к системе адских дворов, а не скрылись в необитаемых пустошах, не отказались от политики своих собратьев ради прямых действий и не стали сражаться со всеми, кто приближался к ним, получили теплый прием. Падшие теперь не та уж важны для мира, и они об этом знают. Присутствие Привязанных к Земле с их чуждыми приоритетами, иных сверхъестественных существ, которые сражаются за свои ниши в экосистеме, и людей, которые бездумно сильны своим количеством, представляет нешуточную опасность для пытающихся выжить падших. Появление Пожирателей, которые овладели искусством сражений с сильными противниками, принесло большое облегчение членам остальных Домов, даже если сами они презирают подобные методы и предпочитают им более тонкий подход. Эти демоны могут считать Пожирателей достойными соратниками или смотреть на них как на расходный материал, которым можно прикрыть от противника. На практике обе эти точки зрения части ничем не отличаются.

Пять фракций и более мелкие объединения разрозненных идеалистов с довольно экзотичным мировоззрением тоже не прочь усилить себя за счет мускулов. Битвы между ними часто проходят не столь открыто, как битвы между дворами, но всегда есть задания, направленные на достижение той или иной цели, выполнение которых значительно упрощается при наличии Пожирателя. Разумеется, большинство Пожирателей, выбирая, какую из утопичных идей они будут поддерживать, о своей необходимости в таком качестве не задумываются. Кое-кому такие мысли в голову приходят, и они выбирают фракцию, где они будут наиболее востребованы, просто потому, что так они смогут выторговать себе приемлемые условия. Но даже для Шестого Дома такой подход несколько необычен, и фракция может решить, что каким бы полезным такой корыстолюбец ни был, доверять ему нельзя.

Многие Пожиратели присоединяются к Люциферианам и Жаждущим (Губителям). Те, кто следует за Люцифером, обычно руководствуются одним из двух соображений. Они или лично восхищаются Денницей как образцом храбрости, отваги и стойкости пред лицом гнева Небес, или же уютней чувствуют себя в составе тех структур, начало которым положил Люцифер, - адских дворов с их четко определенной иерархией и возможностью продвижения. Жаждущие не так сильно связаны понятиями справедливости и структурности. Они рисковали всем, рисовали постоянно и много раз, ради дела, которое, как теперь кажется, изначально было обречено на провал. Люцифер покинул их, как и Бог. Люди не заслуживают даже презрения. Теперь нужно продолжить бой, чтобы увидеть, как те, кто так безжалостно использовал силу Пожирателей, теряют все, чем можно было бы править.

Третьей самой популярной фракцией стали Миротворцы. Те, кто склоняется к их мировоззрению, часто считают, что решение восстать не просто было неверным, но что у них вообще не должно было быть такого выбора. Подобно неразумной природе, они должны были следовать Божьим законам, и даже если малая часть обречена была на страдания и смерть, то целое все равно оставалось бы сильным. Возможно, они неправильно поняли приказ любить людей: их следовало любить не как отдельных личностей, но как составную часть животной и растительной жизни Эдема. Как бы то ни было, еще должна быть возможность исправить все, что было сделано, хотя окончательное крушение мира уже близко.

Некоторые ангелы Шестого Дома сумели найти общий язык со Скрытными, и часто это были ангелы, ранее подчинявшиеся Агриэль или Авадону (но не поддавшиеся ненависти, охватившей их предводителя). Но эти Пожиратели, искусные в нахождении информации, часто собирают ее ради практических целей, а не ради нее самой (как они понимают идеал Скрытных). Еще меньшая их часть присоединилась к Фаустианцам. Дом мало общался с людьми, за исключением их подготовки к войне, и многие считают человеческую расу чуть ли не самым слабым местом восставших. Опуститься до постоянного обмана (не похожего на ложные финты, используемые в бою), понадеяться на человечество – такое унижение большинство Пожирателей перенести не в силах.

Пожиратели естественно вписываются в большую часть структур, с которыми их сталкивает жизнь, поэтому они быстро нашли себе применение при дворах и во фракциях, даже при условии, что они не слишком способны (мягко говоря) к политическим переговорам, без которых эти структуры станут нежизнеспособными. Общение между самими Пожирателями обычно отличается прямотой. Они редко ссорятся и затаивают обиду, и даже члены разных фракций питают взаимное уважение к тем членам Дома, кому удалось дожить до наших дней. Уважение это становится несколько сомнительным, когда речь заходит о Миротворцах, с которыми прочие Пожиратели предпочли бы не иметь ничего общего. Даже если они понимают доводы Миротворцев, они считают, что капитуляция на столь позднем этапе станет проявлением примитивной трусости.

Сами Пожиратели не стремятся ограничить себя сколько-нибудь серьезной организацией. Попытка заменить Циану, которая осталась верна Господу, каким-нибудь правителем из числа Пожирателей окончилась ничем. Многие сейчас считают эту попытку признаком того, что они слишком старались стать похожими на другие Дома, поэтому не хотят ее повторять. Демоническое сообщество, с его дворами и группировками, и так достаточно структурировано. Привнесение еще одной структуры сделает его менее естественным и, возможно, причинит ему вред.

До сих пор жива добрая память о встречах Пожирателей, имевших место во время войны, - когда демоны могли затеять дружеские потасовки, чтобы снять напряжение и поддержать форму. К сожалению, уменьшившаяся численность и ухудшившаяся мобильность сделали современные встречи малочисленными: обычно на них присутствует три-четыре демона, решивших вместе провести вечер. Кое-кто говорит, что надо бы приложить больше усилий, чтобы организовать большую встречу и наладить контакты, но заботы современной жизни заставляют быстро забыть о таких планах.

Самое удачное объединение Пожирателей больше напоминает временный военный лагерь: самозваная наемная армия, действующая за пределами Мексики. Их возглавляет бывший барон Эбенового Легиона по имени Бреджиан, яростный воин, поднявшийся из безвестности и проложивший себе путь наверх. Бреджиан не только предлагает услуги своего отряда всем, кто готов платить ему знаниями и покровительством, - хотя несколько раз он без какой-либо видимых причин отказывался от найма, - но и активно убеждает всех Пожирателей подумать о положении, в котором они оказались. Он высмеивает дворы, считая их неестественными структурами, объединившими разномастных демонов из Бездны, и группировки за их сосредоточенность на ограниченных и непрактичных идеалах, которые не способствуют успешному выживанию демонов в этом мире. Те, кто пытается пошатнуть его репутацию, называют его тайным Жаждущим, хотя принципы, на которых он нанимается на службу, свидетельствуют об обратном. Тем, кто готов провозгласить его правителем, отвечают, что он не станет отдавать приказы никому, кто не подчинен ему напрямую. Как бы то ни было, его влияние растет.

Не все демоны, сохранившие интерес к природе, позабыли о своих обязанностях ради демонского сообщества. Идеи по поводу дикой природы, возникшие еще во время войны, до сих пор не забыты, и многие Пожиратели, несмотря на свои обязанности перед дворами и фракциями, хотят, чтобы сохранившаяся флора и фауна продолжала существовать и дальше. Часто совмещение приоритетов дается с трудом, во многом потому, что большинство дворов располагаются в густонаселенных районах, а границы разрушительного влияния человека проходят далеко в лесах или морях. Иногда Пожиратели поддерживают людей, которые и без того готовы сражаться за природу. Если один или несколько таких человек станут рабами демона, они смогут действовать более эффективно и обеспечат ему такой источник Веры, о котором его враги смогут только мечтать.

Другие Пожиратели решают экологические проблемы ближе к дому. Их методы варьируются от призывов к посадке деревьев в населенных районах до физического нападения на компании, которые своими отходами загрязняют окружающую среду. Из-за неспособности Пожирателей к политическим интригам, а также из-за многочисленных обязанностей при дворе такие акции обычно оказываются единичными. В лучшем случае они организовываются несколькими Пожирателями, обитающими на одной территории, или коллегами Пожирателя, увлекшимися его идеями. Некоторые из более честолюбивых демонов Дома считают, что, организовав своих собратьев по всему миру и убедив их напасть на многонациональные компании, которые не желают признавать причиняемый природе вред, они сумеют добиться значительного успеха. Так компаниям было бы послано четкое пугающее предупреждение, а члены Дома задумались бы о необходимости внутренней организации. Самым известным из таких Пожирателей является Ойтака, чаще называемая человеческим именем Сьюзен Нюген, которая много путешествует между Америками и Юго-восточной Азией. Она говорит откровенно, перечисляет факты и делает убедительные выводы, но не обладает умениями Дьяволов. Хотя ее слова хорошо известны, в особенности в ее Доме, е влияние кажется минимальным.

Малая численность Пожирателей и их меньшая приспособленность к политическим играм по сравнению с другими Домами привели к тому, что из их дома вышло не так уж много сильных мира сего. Многие известны своими воинскими доблестями или, возможно, подвигами в каком-то давнем сражении, вошедшими в предание, но от такой репутации толку немного. Самым известным Пожирателем в современном мире является, конечно же, Аваддон, один из пяти великих Привязанных, которые пытаются навязать всем падшим свою идею об аде на Земле. Из семи предводителей еще только двое восстали и пережили войну, и оба они до сих пор заперты в Бездне. Можно назвать еще нескольких известных Привязанных: Маништуцу, Владыку Убийств, который стал частью сложной расстановки сил в Лос-Анджелесе; Элькараканал, чье мертвящее присутствие влияет на растительный мир Пиренеев, и Вельзевул, окопавшийся в Сиднее, Австралия.

Самым высокопоставленным из выбравшихся на свободу падших Пожирателей оказался Грифиэль, который первым из всего Дома появился перед людьми и до сих пор сохранил преданность Деннице, являясь главой Люцифериан (вместе с Дьяволом Назатор). Тираном берлинского двора стала Пожирательница по имени Лассакин, которая оказала на своей территории сильную поддержку воинственным Миротворцам, в то время как Пожиратели, собравшиеся под рукой Шаргаза в Осаке, исповедуют менее миролюбивую философию.

Перечисленные ниже демоны обладают меньшим политическим влиянием, но все же обрели определенную известность.

Алехандро де ла Вега в мыслях постоянно возвращался в Эль Кампито, исправительный центр при штаб-квартире армии в Кампо де Майо, неподалеку от Буэнос-Айреса. В Эль Кампито, он был ребенком, и его воспоминания об этом месте были обрывочными и неполными. Иногда заполненными людьми, иногда – пустыми. Его отец многое рассказывал ему, но то были бессвязные слова человека, допьяна упившегося стыдом. Во сне Алехандро видел свою мать, которая с располосованным животом – для акул – падает в воды Атлантики из остававшегося темным самолета.

Эль Кампито оставил Алехандро не так уж много переломанных костей и шрамов на спине – то были подарки от аргентинской демократии, цена, заплаченная не по годам развитым активистом за попытки сунуть нос туда, куда соваться не следовало. Самым противным было то, что большая часть командиров и палачей жила безбедно, не опасаясь преследований, а о 30000 жертв грязной войны Видеры просто-напросто позабыли. Поэтому он сражался с ублюдками, а они наносили ему ответные удары, и после годов преследований, угроз и драк в закоулках они перешли к серьезным действиям. Его заволокли в камеру, избили до полусмерти, прожгли ему кожу окурками, а затем на много часов оставили подвешенным за единственную пару наручников. Именно тогда, в полуобморочном состоянии, но понял, что происходящее было хуже, чем Эль Кампино, потому что он никогда не знал своей матери, а только слышал о ней, только читал об электрогриле, к которому привязывали заключенных. Эта камера и наручники были хуже, потому что они были настоящими.

Когда его в конце концов отпустили, он бежал, охваченный стыдом, и с помощью брата своего отца попытался перебраться на север, в безопасность, даруемую теми безымянными массами, что населяют Соединенные Штаты. Далеко ему бежать не удалось, и, поднося бритву к запястью, он пытался думать о побегах на грани смерти и исчезновениях. Но внутри он ощущал лишь пустоту.

Отбросить память об Аде Малаку помогло не поражение Алехандро, а борьба – годы борьбы, о которой человек попытался забыть. Малак знал, что такое поражение, но теперь плоть человека и душа демона получили еще один шанс все исправить.

Малак никогда не сомневался в Люцифере, даже в те долгие годы, что он провел в заключении. Он не понимает, что должно означать появление Денницы над Лос-Анджелесом, но пытается в этом разобраться. В нем вновь вспыхнуло чувство несправедливости. Но гнев в нем вызывает не только Привязанный, окутавший своими сетями город, и не только развращенные люди, наживающиеся на бедствии. Его злят те ничтожества, что порицают страдания, но не желают выступить против них. По большей части это демоны с их мелочными придворными интригами и презрением к идеалам Люцифера, даже если память о нем стала для них золотым идолом. Стоит ли удивляться тому, что Господь надсмеялся над ними?

Малак чувствует, что все опять медленно движется в сторону Ада, и знает, что другого шанса у них не будет. Он сохранил кое-какое влияние, обретенное за время службы в Кровавом Легионе, а также личную силу, которая возрастает день ото дня. Он продолжит битву, потому что знает – альтернатива еще хуже.

Тайсон МакДауэлл не был коррумпированным полицейским. Он был обычным драчуном и ублюдком. Против него были выдвинуты обвинения, но все это была полная чушь, раскопанная службой внутренних расследований, туфта, сочиненная слабаками и наркоманами из полицейского управления Нью-Йорка. Доказать ничего не удалось. В один прекрасный день его подстрелили на работе. Огонь по своим, несчастный случай, как позже постановили. Так оно было или нет, Тайсон никогда не узнал. Он лежал, захлебываясь собственной кровью, и душа его отлетела прежде, чем умерло тело. А Панатей, не пришедший в себя после освобождения из Ада, до смерти забил виновного офицера полиции его собственным все еще дымящимся пистолетом.

Теперь Панатей успокоился, и Тайсон вошел в силу. Он не всегда называется этим именем, но благодаря хорошим связям его удостоверения личности пользуются безоговорочным доверием, когда он разъезжает по Америке, посещая в почти случайном порядке полицейские участки. Его образ действий прост. Он пользуется тем, что хорошо знает работу полиции изнутри, и рассказывает тщательно отобранные достоверные истории, чтобы втереться в доверие, а затем чуть-чуть пугает обычных полицейских. Он заставляет их бояться того, что правительство может закрутить гайки, что до них могут добраться преступники, что растущее общественное недовольство будет направлено на них. К тому же в то время, пока он находится в городе, обычно поступают заявления о двух-трех случаях бессмысленного насилия и жестокости (таких, которые нельзя связать с его присутствием). Причина такого поведения проста: он хочет посеять страх и неуверенность там, где чаще всего сталкиваются интересы граждан и власти. Панатей хочет подорвать доверие к светским властям и считает, что в скором будущем мир столкнется со все усиливающимся социальным разобщением. Только тогда истинные проблемы падших смогут разрешиться на национальном уровне. Он с симпатией относится к Жаждущим, но уверяет, что его действия принесут пользу всем группировкам.

Его не всегда принимают при дворе в тех городах, которые он посещает, но он с уважением относится к местным обычаям и находится под номинальным покровительством тирана Нью-Йорка. Если его выставляют из города, он не поднимает шум, а просто отправляется в следующий населенный пункт. По его расчетам, хаос распространится довольно быстро.

Кальпана Бхария была каталогизатором экзотических грибов и прочих редких растений, встречающихся в темных чащобах джунглей, хотя она прекрасно знала, что наука более не относит грибы к растениям. Она была членом группы, работающей на крупную фармацевтическую компанию и занимающуюся поиском новых интересных компонентов и составов, влияющих на человеческую психику. Как говорил руководитель группы, вполне возможно, что лекарство от СПИДа или дюжины форм рака растет где-нибудь под кустом. Он также без малейших сомнений утверждал, что тот, кто найдет это лекарство, сделает состояние, которого хватит его внукам.

Кальпана была очарована миром, в который она постоянно вторгалась. Шумные птицы, безмолвные хищники и усеянные солнечными пятнами поляны дарили ей чувство безгрешности – почти святости, - которого ей никогда не удавалось ощутить в церкви. Она также была весьма вынослива, хорошо владела айкидо и могла показать кое-какие финты с ножом, которые заставили бы побледнеть ее наставников. Без этого ей было не обойтись, если учесть, в каких странах ей приходилось бывать. Но в конце концов она пострадала от растения. Орхидея, окрашенная в никогда ранее не виданный ею цвет, растущая в пяти днях пути от ближайшего города, вызвала у нее паралич, стоило ей подойти к цветку на шесть дюймов. Ее должны были найти остальные члены ее группы – сигналы GPS с ее координатами передавались каждые полчаса. Возможно, где-то в этом районе были повстанцы, скрывающиеся от своего правительства, - участники какого-нибудь грязного конфликта, в которых она никогда не участвовала. Но за четыре дня ее нашел только любопытный опоссум, небольшая шеренга муравьев, щекотавшая ей икры, да оса, отложившая яйца ей в щеку. Затем, когда она погрузилась в темноту такого же оттенка, что и орхидея, появилась Эзуриал из Дома Дикой Природы.

Но Эзуриал, чувствуя себя в теле Кальпаны почти как дома, все же намеревалась вести несколько иной образ жизни. Она вернулась в расположенную в Индии штаб-квартиру нанявшей ее компании и проявила интерес к генной инженерии. Эзуриал уже многое знала о возможностях растительного царства и была восхищена тем, что человеческие технологии достигли уровня, равного ее собственным (теперь уменьшившимся) силам. Она во многом поспособствовала успеху компании, поэтому начальство охотно позволяет ей продолжать исследования, а она, само собой, не говорит им о своих истинных целях. Она хочет возродить утраченные секреты растений и животных, которые будут свободно мутировать на протяжении поколений, а затем вернуть их в природу. Она считает, что ей удастся хотя бы частично восстановить разнообразие, царившее в первом Саду, приспособив его к современному миру, и хотя она не вполне уверена, каких результатов ей следует ожидать, она намерена сделать все, что в ее силах.

Одним из ее ранних достижений стало обнаружение на Шри-Ланке разновидности голубей, хромосомы которых содержали намного больше информации, чем можно было ожидать.

Стереотипное представление о Пожирателях как о нерассуждающих дикарях опровергается изобретенными ими ритуалами и артефактами. В древности и в современном мире Рабису всегда быстро извлекали выгоду из любого имеющегося у них преимущества и умело пользовались своей уникальной властью над природой.

Реликвии Шестого Дома обычно просты и бесхитростны как по назначению, так и по исполнению. Природа Рабису не предполагает сложности и изощренности, но все же их реликвии – как и все, что они делают, - не следует недооценивать. Силы Пожирателей прекрасно подходят для создания зачарованных предметов, поэтому существует множество разнообразных артефактов, основанных на знаниях Шестого Дома. Ниже приводится описание части из них.

Пелена отдохновения была разработана разведчиками и охотниками Рабису и предназначалась как для друзей, так и для врагов. Обычно Пелена представляет собой плотную прозрачную пленку, прекрасно растягивающуюся и не рвущуюся при этом. Если этой пленкой накрыть все тело, жизненные процессы в нем замедляются, и существо входит в состояние транса, подобного смерти.

Во время Войны Гнева Пелены отдохновения использовались с самыми разными целями. Ими накрывали смертельно раненых союзников, чтобы задержать наступление смерти и дождаться прихода целителя. Пелены набрасывали на плененных врагов, чтобы обездвижить тех без применения насилия. Тело, окутанное пеленой, почти ничем е отличалось от трупа, и несколько хитроумных Рабису воспользовались этим, чтобы по той или иной причине сымитировать собственную смерть. Один из Пожирателей таким образом сумел проникнуть в укрепление Небесного Воинства, куда его внесли для осмотра.

Система: Для того, чтобы воспользоваться Пеленой Отдохновения, демон должен потратить единицу Веры, а человек – единицу Силы воли. После активации артефакт получает восемь кубиков, используемых для броска на определение эффекта от его использования (сложность броска равна 9). Невольная жертва (например, враг, которого надо привести в беспомощное состояние) может воспротивиться наступлению комы, выполнив бросок сопротивления на Силу воли со сложностью 8. Сопротивление возможно даже в том случае, если жертва временно потеряла сознание, так как оно является рефлекторной самозащитой.

Как бы там ни было, людей, попавших в Пелену отдохновения, сложно назвать живыми. Фактически они находятся в состоянии комы и не могут выполнять никаких действий; они не воспринимают события, происходящие в то время, когда они погружены в это состояние, и не помнят о них. При этом они не чувствуют боли, им нужно меньше пищи и мало кислорода, процессы старения в их организмах замедляются. Наблюдатель, желающий проверить, живо ли данное существо, может выполнить бросок сопротивления на Восприятие + Медицину со сложностью 8 против эффектов Пелены отдохновения. Существо, попавшее под Пелену, не может быть выведено из этого состояния обычными методами. Простой физический контакт и воздействие на органы чувств (свет, звук, высокая температура и т. п.) не срабатывают. Если находящемуся в коме персонажу пытаются нанести вред, он может рефлекторно выполнить бросок сопротивления на Силу воли (сложность 8), чтобы выйти из-под действия артефакта.

При успешном использовании Пелены эффект от ее воздействия сохраняется до тех пор, пока она окутывает тело жертвы. Если Пелену снять, она деактивируется, и персонаж возвращается в то состояние, в котором находился в момент срабатывания артефакта: он может бодрствовать, спать, быть без сознания и т. д. После того, как Пелена была снята с тела жертвы (или если жертва воспротивилась ее эффектам), повторное ее использование возможно только через 24 часа.

Единство Пожирателей с природой – это отличительная черта Шестого Дома, и нигде она не проявляется так ярко, как в обращениях Знания Зверей, которое позволяет Рабису принимать форму зверя. Маски Цалту были разработаны для того, чтобы поделиться опытом пребывания в личине зверя с теми, кто был этой возможности лишен, а также для того, чтобы обеспечить старших Рабису полезными союзниками и ресурсами в Войне Гнева.

Маска Цалту, также известная как «лик оборотня», - это искусно изготовленная маска в форме морды зверя. Чаще всего она изображает волков, медведей, тигров и прочих крупных хищников, но существуют также маски птиц, кошек, мелких млекопитающих и прочих животных. Маска Цалту обычно делается из меха и клыков настоящего животного, но она может быть и стилизацией, выполненной из коры, листьев, камня, драгоценных камней и прочих природных материалов.

Смертные не могут носить Маску Цалту, поэтому обычно эти артефакты создавали для Пожирателей других образов, которые не владели Знанием Зверей. Иногда эти артефакты выдавались менее могущественным Пожирателям с образом Цалту, чтобы показать, что ждет их впереди, но обычно таких демонов побуждали развивать их собственные природные умения.

Система: Чтобы активировать Маску, ее нужно надеть, после чего демон должен потратить единицу Веры и получить хотя бы один успешный балл в броске на Веру (или же потратить две единицы Веры). После активации Маска Цалту получает восемь кубиков, чтобы отразить результаты трансформации персонажа. Сложность зависит от размера создания, форму которого принимает демон. Чтобы стать такого же размера, как крупнейший представитель данного вида, нужно выполнить успешный бросок со сложностью 8, для превращения во взрослое животное среднего размера выполняется бросок со сложностью 6. Сложность броска на превращение в молодое животное (которое будет более слабым) равна 5, а превращение в щенка, волчонка и прочих детенышей животных имеет сложность 4.

Носитель Маски может выбрать размер животного, форму которого он желает принять, но вид этого животного четко определен – каждая отдельно взятая Маска Цалту может превратить демона в животное только одного вида. Превращение занимает один ход, эффект от использования артефакта длится до конца эпизода (сцены), хотя по желанию демон может вернуть себе обычный вид и раньше. Эффект от превращения может сохраняться и дольше, но для этого нужно каждый раз выполнять бросок с хотя бы одним успешным баллом (сложность его будет такая же, как и у первого броска на превращение), в противном случае демон непроизвольно принимает свою обычную форму. Считается, что артефакт заново используется в каждом эпизоде, в течение которого удалось сохранить форму зверя. Всего за день Маску можно использовать пять раз.

В форме животного демон ограничен физическими возможностями этой формы. Рабису в маске совы может ухать и летать, но не может разговаривать, у него нет отставленных больших пальцев, которыми можно было бы ухватить оружие. Пожиратель может пользоваться теми обращениями, которые не требуют от него действий, невыполнимых в форме животного.