«Наверное, я снова заснула в лазарете».
Ноги мерзли, несмотря на тяжелые поношенные ботинки, которые ее подруга Анна прислала ей после того, как Лидия ушла из дома (они были настолько большими, что их приходилось надевать на обмотки). Корсет врезался в тело, от обычного в больнице запаха хлороформа раскалывалась голова. Лидии нравилось, когда в Рэдклиффской больнице дежурил доктор Партон, потому что он относился к ней так же, как к санитарам-мужчинам и понимал, что она не только учится, ходит на лекции и посещает практику, но и дает уроки учащимся из других колледжей. Прочие врачи уверились, что им удастся изгнать эту «бакалавршу» (как они ее окрестили) из мужского медицинского круга, свалив на нее самую отвратительную работу. Поэтому ей не раз случалось засыпать в укромных уголках больницы.
Ей снилось, что она замужем за Эдмундом Вудривом.
читать дальшеСнилось, что она навеки связана с ним, что он вынудил ее бросить работу, и теперь она занята только тем, что принимает гостей и наносит визиты родственникам, с которыми ведет бесконечные разговоры ни о чем…
Во сне она хотела, чтобы он умер.
И кто-то заколол его прямо у нее на глазах…
Господи, это был не сон!
Лидия проснулась. В тусклом вечернем свете, пробивающемся сквозь закрытые ставни, виднелись крашеные стропила. Она лежала на ковре. Повернув голову, она рассмотрела очертания массивной китайской кровати, больше похожей на комнатку из деревянных панелей, от которых пахло кедром и пылью. Ковер лежал на голых досках, вокруг витал запах сырости и гнили.
«Ковер», - вяло подумала Лидия.
В фойе стояли рабочие со свернутыми коврами. Наверное, именно так ее и вынесли из гостиницы – завернув в ковер, как Клеопатру.
И тело несчастного мистера Вудрива вынесли точно так же. Лидия содрогнулась, снова вспомнив его последний взгляд. Элен и миссис Пиллей не знают, что ее похитили. Они решат, что она ушла куда-то с Вудривом.
Лидия пошевелилась, и поблизости что-то зашуршало и завозилось. Крысы. Она резко села, потянулась за ридикюлем, в котором лежал футляр с очками, и тут же поняла, что ничего не найдет. Деньги она тоже держала в ридикюле, и человек, который руководил переноской ковров, скорее всего, забрал его, сочтя частью платы. Торопливо ощупав себя, Лидия обнаружила, что с шеи и запястий исчезли серебряные цепочки. Камея, сережки и гагатовое ожерелье (непременный атрибут траурного костюма) тоже были украдены. Она задрала юбки, нащупала небольшой сверток, по-прежнему прицепленный к нижнему краю корсета, и мысленно поблагодарила Джейми, который настоял на том, чтобы она никогда не выходила из дому без отмычек, даже на прогулку с Мирандой.
Но если дверь заперта снаружи на щеколду, отмычки не помогут.
В комнате становилось темно. Неподалеку, у стены, скреблась крыса. Лидия подавила панику, нахлынувшую, стоило ей только представить эти крохотные, розовые, отвратительные лапки. Учитывая стоявшее в комнате зловоние, не приходилось удивляться, что здесь водятся крысы. Наверное, где-то поблизости есть навозная куча или помойная яма…
Нет.
Это имение госпожи Цзо.
При этой догадке она внутренне похолодела.
Сюда ее принес Хобарт. Он работает на Цзо. Конечно же, они шантажировали его, потому что знают о его проделках. Наверное, это тот самый флигель, о котором рассказывал Джейми. В котором держат двух молодых людей… в прошлом людей.
Лидия поднялась на ноги. Без очков она не могла различить крыс, но если грызуны и были в комнате, то сидели неподвижно, затаившись в сумерках. Она подобрала юбки выше колен и почти наощупь двинулась к окну. Толстые деревянные ставни были заперты изнутри на задвижку, но когда Лидия открыла ее и попыталась распахнуть створки, снаружи мягко звякнул навесной замок. Черт.
Джейми, только не вздумай совершить какую-нибудь глупость!
На двери была только внутренняя задвижка. Комната, по всей видимости, служила спальней и соединялась с другим, более просторным помещением с закрытыми и запертыми на замок ставнями. Стоило Лидии войти туда, как у нее из-под ног шмыгнули крысы. Чердак в Уиллоби-корт кишел грызунами, потому что и ее мать, и мачеха терпеть не могли кошек, и нянюшка часто грозилась, что запрет ее там. Запах в большой комнате ощущался сильнее. Он был знаком Лидии по ее работе в лондонской благотворительной больнице. Запах гниющей плоти и человеческих испражнений.
Если предположить, что глухая стена, у которой стояла кровать, выходила на север, то дверь в противоположной стене большой комнаты должна была вести во внутренний дворик. Баронесса говорила, что такое расположение свойственно всем китайским домам. Дверь тоже была заперта снаружи на висячий замок. Во второй спальне, с западной стороны, вонь сбивала с ног, а длинный столик и люк в полу подтвердили ее опасения. Как и говорил Джейми, столешницу покрывали пятна крови, словно кто-то бездумно положил на нее куски сырого мяса; на светлом дереве выступали подтеки и россыпь капель, оставленные другими субстанциями. От виденных им флаконов и пузырьков осталась только жаровня и две небольших глиняных кружки-поилки с остатками темного содержимого.
Наверное, после того, как здесь побывал Джейми, хозяева все убрали.
Она взяла с жаровни свечу, пошарила в ящике стола и нащупала коробок спичек. Слава тебе, господи! Дневной свет постепенно сменялся сумерками, и при мысли, что вскоре ей придется остаться здесь в полной темноте, ей становилось дурно. По словам Джейми, несчастные создания не могли выбраться из подвала, но за прошедшие два дня многое могло измениться. Лидия зажгла свечу и начала спускаться по лестнице. На крышке люка замка не было. Видимо, госпожа Цзо не собиралась слишком долго возиться с ними. Скорее всего, она рассчитывала, что достаточно будет запереть флигель.
Сложно было представить, что кто-нибудь из родни или слуг госпожи Цзо отважится заглянуть туда, куда вход им был заказан.
Внизу лестницы стояла невообразимая вонь, все же уступавшая той, которую ей приходилось вдыхать летом на заднем дворе больницы после дня, когда проводились ампутации. Лидия подняла свечу и прищурилась, чтобы лучше рассмотреть силуэты двух спящих людей, к которым она не решалась приблизиться.
Они были прикованы цепями к противоположным стенам небольшой кирпичной камеры. На полу стояли емкости с водой и помойные ведра, но оба пленника, судя по всему, уже начали забывать начатки ранее полученного воспитания. Лидия отметила, что в камере часто убирали. У юношей были одеяла и стеганые матрасы. В густых тенях сновали крысы, подбирая лежащие на полу объедки; ей удалось разглядеть часть курицы и обглоданную козью ногу.
«Она в самом деле обрекла их на это, - Лидия начала подниматься по лестнице. Ее била дрожь, временами казалось, что она вот-вот лишится сознания. – Намеренно заразила, надеясь получить власть над остальными тварями». Она вспомнила Миранду, вспомнила, что значит держать на руках своего ребенка.
Какой женщиной надо быть, чтобы так обойтись с собственной плотью и кровью?
И она сейчас во власти этой женщины…
Лидия торопливо вскарабкалась по ступеням.
Наверху ее ждал Грант Хобарт.
Она ахнула от неожиданности и едва не скатилась вниз, но когда он протянул руку, чтобы удержать ее, резко отпрянула в сторону:
- Не прикасайтесь ко мне!
Его лицо исказилось гневом, готовым прорваться криком. Он занес было руку, чтобы ударить ее, но остановится, тяжело дыша. В свете свечи Лидия видела лихорадочный блеск его глаз.
Куда ей бежать – назад в подвал?
- Не вините меня, миссис Эшер, - прохрипел он. – Пожалуйста, не считайте меня дурным человеком.
- Не считать вас дурным человеком? – она знала, что ей надо притвориться, обмануть его, но не могла заставить себя.
- Я ничего не мог поделать. Они вынудили меня…
- Вы первый с ними связались!
Хобарт отвернулся. Он него несло кровью и разложением, и Лидия видела, что за время, прошедшее с их последней встречи в гостинице, его зубы выросли и изменили форму. Синяки и припухлости отмечали те места, где швы черепа начали размягчаться и смещаться, чтобы в конце концов превратить его лицо в морду яогуай.
- Вы не понимаете, - он отступил в сторону, чтобы дать ей отойти от лестницы.
- Насколько я понимаю, - ей с трудом удавалось сохранить ровный тон, - вы принесли меня сюда, чтобы госпожа Цзо и ее прихвостни смогли остановить моего мужа, которому прекрасно известно, что Цзо хочет подчинить себе тварей из шахт и продать их президенту Юаню.
- Ему не причинят вреда! Боже правый, не думаете же вы, что я позволю китайцам убить белого человека! Им надо, чтобы он покинул страну, вот и все.
- Они поджидали его в ту ночь, когда он бежал, - возразила Лидия. – И как быть с обвинением в предательстве? Что, по-вашему, должны сделать королевские чиновники, когда он вернется в Англию? Скажете, что ничего страшного, все, что произошло в Китае, не считается?
- Слушайте, они… они нашли человека, который сознается в убийстве девчонки Эддингтон, - Хобарт провел рукой по лицу, словно пытаясь стряхнуть одолевающую дремоту. – Пять сотен фунтов… этот китаец болен, он умирает, и деньги нужны ему для семьи.
- И вы в это верите? – Лидия с сомнением уставилась на него.
- Я… - Хобарт запнулся. – Ань сказал…
- О да, истинный столп праведности. Они всего лишь нашли человека, который согласился оговорить себя, чтобы сохранить жизнь своей жене или другому родственнику. Ваши пять сотен окажутся в кармане госпожи Цзо… Да, кстати… тот же мистер Ань говорил вам, что его девушкам нравится, когда их бьют, разве не так?
Изуродованное лицо здоровяка сморщилось в гримасе, и он снова отвел взгляд:
- Вы не понимаете, - он потер лицо. В тех местах, где начинали утолщаться ногти, пальцы у него распухли и посинели. Наверное, боль была адской. – Не только я пользовался услугами Аня, знаете ли.
Лидия едва сдержалась, чтобы не закричать: «А какая разница?» Вместо этого она спросила, стараясь говорить спокойно:
- Что с вами произошло?
- Я пришел сюда в четверг вечером, чтобы отдать Аню деньги. Ваш муж бежал, и я понадеялся, что их это устроит. Ань опаздывал, так что я ждал его в… в одном из внутренних двориков.
Он что-то утаил. Близорукость и лондонская светская жизнь приучили Лидию различать малейшие изменения в интонации, указывающие на то, что человек врет. Виденный Джейми флигель, с порнографическими изображениями? Интересно, как можно заказать такого рода картины, находясь в Китае? Наверное, Аннетта Откёр смогла бы ответить на этот вопрос…
- Я услышал какую-то возню и вышел во двор. Это… это существо, эта тварь выскочила на меня из темноты. У меня была трость с клинком, я порезал его... потом появился один из племенников Цзо, но я не видел его лица… его морду… пока он не подбежал совсем близко. Боже правый, что с ними такое? Подошли Цзи-туань и старший из сыновей Цзо, его зовут И… их ребята скрутили обеих тварей, а И сказал мне молчать обо всем, что я видел и слышал. Если мне дорога моя жизнь и жизнь моего сына… Их человек может проникнуть в посольскую тюрьму и убить заключенного, как вы понимаете… Но я заметил, что у Цзи-туаня лицо тоже меняется.
- И вы вернулись, - мягко подхватила Лидия, - когда почувствовали себя нездоровым?
- Пришлось! Я ведь видел, что с Цзи-туанем все в порядке. То есть, он выглядел ужасно, но вроде как был в своем уме. У него не было этих… этих кошмарных провалов в памяти и вспышек, как у меня… Я пришел сюда в пятницу вечером, тогда еще в «Саду императрицы» начались беспорядки, и госпожа Цзо сказала, что да, у них есть китайские снадобья, какие-то травы, которые помогут мне справиться с болезнью. Но чтобы получить их, мне надо доставить вас сюда. Цзо сказала, что просто поговорит с вами, и поклялась, что не причинит вам вреда…
- И на чем же она поклялась? – полюбопытствовала Лидия? – На библии? Госпожа Цзо – христианка? Или же здесь клянутся на писаниях Конфуция? Думаю, вполне возможно…
Хобарт снова дернулся и раззявил рот, словно собираясь не только ударить, но и укусить ее.
- Заткнись, болтливая сучка!
Лидия отпрянула назад, став так, чтобы между ними оказался угол стола.
- Я сказал, что тебе не причинят вреда…
- Они без колебаний убили мистера Вудрива, - тихо сказала она.
Хобарт мотнул головой, как одолеваемая оводами лошадь.
- Что?
- Мистера Вудрива. Человека, которому вы, насколько я могу судить, заплатили, чтобы он выманил меня из номера, поскольку знали, что на вашу просьбу я не откликнусь.
- Я… ему не надо было…
В неярком пламени свечи Лидия видела, как его вдруг охватила дрожь. Он поднес руку к уху и сделал такой жест, будто хотел схватить что-то.
- Прошу прощения? – Хобарт заморгал, словно очнувшись ото сна.
Его рассудок начал сдавать. На Лидию нахлынула паника. Сколько времени нужно, чтобы окончательно превратиться в яогуай? И сколько времени осталось до того, как Хобарт набросится на нее?
Она глубоко вдохнула и представила, что проводит операцию, которую нужно завершить до того, как пациент перестанет дышать или впадет в шоковое состояние. Впереди много времени, но каждому действию свой черед…
- Почему вы вернулись сюда? – спросила она. – И как вы вошли?
Несколько секунд Хобарт непонимающе смотрел на нее, словно снова утратив память, затем прошел в угол рядом с открытым люком. Лидия следила за каждым его движением. Он поднял какой-то предмет, стоявший у стены, и она чуть отступила от стола. В это мгновение ее кожи коснулось ледяное дыхание ветра, донесшееся из глубины темной комнаты.
Сквозняк.
Дверь открыта. И окно тоже.
- Не знаю, - Хобарт держал в руках черный прут. Судя по весу, это был лом или монтировка. – Что-то… я не мог не прийти. Я должен был прийти сюда. Я нужен ему.
- Кому ему?
Если она бросится бежать, он погонится за ней, как гонится собака за зайцем?
- Хозяин… владыка ада… один из адских властителей. Он правит частью преисподней. Я ему нужен, чтобы… Что? – его голова снова дернулась, и в темноте Лидия видела, как он вдруг обмяк, опустив плечи. – Я… прошу прощения. Днем мне приснилось… я спал и видел во сне, что должен вернуться сюда. Когда я проснулся, то больше ни о чем не мог думать. Я не хотел, но… кажется, я снова на время отключился, а когда очнулся, то уже был здесь.
Он помахал зажатым в руке ломом. Наверное, такой здоровяк способен проломить череп…
- Вы вошли через ворота? – спросила Лидия таким же тоном, каким поинтересовалась бы у леди Коттсмор, где та брала поданных к столу креветок. Спасибо тетушке Лавинии за умение сохранять спокойный и вежливый тон в любых обстоятельствах.
- Да. В этой части дома нет ни души, - сказано это было самым естественным образом. Затем он снова повел головой, словно пытаясь понять, где он, и что-то сказал по-китайски. Свет вдруг стал неровным; Лидия бросила быстрый взгляд на зажатый в руке фарфоровый подсвечник и увидела, что свеча вот-вот догорит.
Хобарт с шумом втянул воздух, выронил лом, который с грохотом и звоном упал на плиточный пол, и схватился за голову. Снизу послышались крики: один голос что-то говорил по-китайски, второй же просто блеял, и от этого животного звука Лидии едва не стало дурно.
Без единого слова Хобарт отскочил от нее и скрылся в люке. Лидия тут же повернулась, обшаривая взглядом заполнивший комнату мрак.
Там. В кромешной тьме выступал светлый прямоугольник. Значит, Хобарт открыл ставни.
Стараясь двигаться бесшумно, Лидия подбежала к окну и выбралась в ночь.