Долгий Поход
На протяжении многих лет злодеяния Времени Жестокостей оставались безнаказанными, но наконец терпение у Люцифера иссякло. Он призвал Кровавый и Железный Легионы и объявил о начале Долгого Похода, который должен был положить конец преступлениям негодяев из мятежных легионов. В тени адских цитаделей Аннунаки сражались с Аннунаками. Обе стороны обратили сердца в камень, чтобы не страдать от боли, которую причиняла необходимость сражаться с братьями и единственными друзьями.
читать дальшеПридя в пустыню, армии Кровавого Легиона взяли в осаду Додоель, цитадель Эбенового Легиона. Кишар и ее каменщики, которых солдаты Железного Легиона защищали от нападений Эбеновой армии, приказали стенам крепости вернуться в землю, а камням – раскатиться в стороны. Стены затряслись и рухнули, после чего войска Люцифера ворвались в цитадель и одержали победу над Эбеновым Легионом.
Осада Таба’ет, крепости Серебряного Легиона, потребовала от войск Денницы намного больше сил и жертв. Преступникам Серебряного Легиона были ведомы мрачные зловещие тайны, их оружие и артефакты были намного совершенней вооружения осаждавших. Пушка, порохом для которой служили терзаемые нескончаемой болью души людей, поливала армии Кровавого Легиона расплавленным свинцом и обстреливала их сгустками призрачной энергии, переносившей целые батальоны в пустынный мир мертвых. В самый разгар битвы, когда, казалось, для Кровавого Легиона все было потеряно, на укреплениях Таба’ет появился Шатенкодзи Призрачный Кузнец, ужасный четырехрукий великан с телом из огня и камня, вооруженный самыми мощными и опасными из изобретенных им устройств. Его черные мечи и броню окружали духи умерших людей, порабощенные артефактами хитроумного демона, и их крики боли во сто крат усиливали могущество Преступника. Издав победный клич, Шатенкодзи принялся насмехаться над верными Люциферу воинами, стремясь вступить в бой с самыми смелыми из них.
Тогда из рядов потрепанного Кровавого Легиона выступила одинокая фигура, словно отлитая из чугуна и латуни, и в руке у нее был небольшой куб из серебра и сьюра[1]. Немир Изобретатель, Повелитель Ремесел, стоял под стенами Таба’ет, и Шатенкодзи спрыгнул вниз, намереваясь сокрушить его. «Все твои знания и умения – ничто предо мной, - сказал Призрачный Кузнец, - ибо ни в одной из созданных тобой безделушек не будет и десятой доли той силы, что дают мне плененные духи, и ни одно оружие не сможет пробить их защиту». На это Немир ничего не ответил, но молча открыл куб, явив противнику зияющую пустоту, в самой глубине которой мерцала искорка света – света совершенной души Мастера. Заключенные в артефактах Шатенкодзи духи освободились и полетели навстречу этому свету. Они выскальзывали из оружия Призрачного Кузнеца и устремлялись в куб, и когда последний из них влетел в ларец, тот закрылся с легким щелчком. После этого Немир пал на колени более не встал, ибо все его силы ушли на то, чтобы наполнить куб абсолютной пустотой бездны. Изобретатель был мертв, свет его души навеки погас, но и Шатенкодзи лишился былого могущества, так как оружие его теперь было бесполезным. Воины Кровавого и Железного Легионов, громко закричав, бросились вперед, ворвались в Таба’ет и пленили Шатенкодзи. Никто так и не узнал, что стало с Шатенкодзи, наказание которому должен был выбрать сам Люцифер. Убийцы клянутся, что он не был убит или уничтожен, но в Аду, куда демоны попали после окончания войны, его также не было.
Взятие Таба’ет и Додоели ознаменовало окончание Долгого Похода, и легионы вновь объединились под знаменем Люцифера. И снова мятежные ангелы вернулись к своим прежним занятиям, стремясь полностью раскрыть потенциал человечества и сделать Мироздание поистине совершенным.
Время Вавилона
Наконец Аннунаки могли сосредоточиться на одной цели – совершенствовании человечества и Вселенной. Им выпала возможность завершить дело, начатое много эпох назад, возможность построить новый, лучший мир. Преступники взялись за обучение людей искусству управления Вселенной, употребив на это все свои навыки и знания. И все же их любовь к человечеству и неспособность понять человеческую душу стали причинами провала восстания и окончательной победы Небесного Воинства.
Орудия судьбы
Вдохновившись видением Люцифера, мастеровые Кровавого Легиона создавали для людей новые артефакты. Аннунаки научились делать артефакты, которыми могли пользоваться смертные. На основе технологий, разработанных Серебряным Легионом, они создавали инструменты и наполняли их своей энергией и знаниями, чтобы люди с их помощью могли исполнить свои желания. Активация этих артефактов требовала от смертных немалой силы воли, но все же люди могли использовать их. Сами мастеровые считали малую толику своей силы и энергии вполне приемлемой платой за помощь человечеству.
Пока изобретатели из числа Аннунаков усердно трудились в мастерских, прочие члены Дома занимались своими делами, способствуя возвышению человеческого сообщества. По воле Люцифера двое Аннунаков вошли в число Десяти избранников, которые были величайшими и мудрейшими учителями из всех демонов. Гириэль, Скала Веков, Душа Мирового Ядра, должен был научить людей работе с камнем. Именно он наставлял смертных в искусстве строительства и каменной кладки, обучал их созданию башен и виадуков, показывал, как можно изменить ландшафт с помощью науки и инструментов. Его собратом, также вошедшим в число Десяти, был Гамаэль, Небесный Повелитель Кобальта, Звездная Наковальня. Гамаэль научил людей изготавливать орудия труда, обрабатывать сталь и железо, медь и бронзу. Он показал людям, как делать молоты и наковальни, плуги и мечи, плавильные печи и очистительные установки. Два незаметных и мудрых Преступника, присоединившись к остальным членам Десятки, ходили среди людей и делились своей мудростью с теми, кто был готов слушать их.
Так реализовалась самая заветная мечта Аннунаков, их самое сильное желание. Они способствовали полному раскрытию возможностей человечества. Но именно Преступник положил конец всему.
Грех и крушение
Ее звали Ципакна, и она была не худшей и не лучшей из мастеровых Кровавого Легиона. До Падения она работала бок о блок с Ангелами Дикой Природы, создавая из глины тела животных, и обучилась началам Знания Плоти. На службе Кровавому Легиону она изготавливала артефакты, способные исцелять раны смертных. Она стремилась окружить людей заботой, хотя ей ни разу не довелось близко пообщаться с ними. Ее единственным проступком была наивность, но эта наивность разрушила мечту об Эдеме.
Возможно, из всех Домов именно Аннунаки оказались менее всего защищенными от лжи предателей, тех отступников, которые нашептывали им, что человечеству никогда не удастся реализовать свой потенциал. «Людям не дано стать богами, - говорили эти мятежные души, - но у нас такая возможность есть. Давайте же вступать в союзы со смертными, чтобы их дети, наши дети, смогли унаследовать Вселенную. С нашей помощью потомки людей смогут исполнить мечту, которая оставалась недостижимой для их родителей». Для Аннунаков, которые долгое время любили людей, не имея возможности выразить это чувство, подобные чудовищные предложения оказались весьма соблазнительными. Сам такой союз будет грехом, даже хуже, чем грехом, но он также будет проявлением любви. Но предложение оказалось нереализуемым. Плоть демонов была энергетической, а не материальной. У них были тела, но тела эти были проявлением их воли, а не обычными дышащими организмами. Себетту были духами, а не материальными существами, и не могли сочетаться с людьми и иметь от них детей.
Но только до тех пор, пока Ципакна, чья мудрость была ослеплена неразделенной любовью, не изобрела Камень Плодородия и Ограничения. Этот крохотный артефакт, представлявший собой невероятной красоты жемчужину, позволял демону обрести смертную плоть. Он как бы облекал дух в плоть и кровь, привязывая бессмертную сущность демона к смертному семени. С помощью камня демон мог дать жизнь ребенку и наконец познать любовь людей. Не думая о последствиях, Ципакна создала несколько десятков таких камней и раздала их демонам, которые позволили сладким речам предателей обмануть себя.
То, что получилось в итоге, стало великим позором для Аннунаков – ведь они, любя человечество, помогали уничтожить его. Ибо плодами столь противоестественных союзов стали ужасные нефилим, чьи набеги разрушили сообщество смертных и низвергли людей в пыль. Их ненависть привела их к Гириэлю и Гамаэлю, а затем и к остальным из Десяти, и дала им силы уничтожить мудрейших из Себетту. Любовь – похоть – Аннунаков обернулась против них самих, ибо они, ведомые желанием и безрассудством, обрекли человечество на гибедь.
Аннунаки наряду с остальными Себетту отчаянно сражались против нефилим, пытаясь хоть чем-нибудь искупить прегрешение собратьев. Негодные твари были уничтожены, но цена оказалась слишком высокой: человечество было повергнуто в прах, и мечта об Эдеме так и осталась мечтой. И Преступники скорбели, проливая слезы из базальта и меди, о совершенстве Вселенной, которого никогда более не удастся достичь.
Сокрытые сокровища
Среди Аннунаков, наблюдавших за тем как Небесное Воинство уничтожает их артефакты и изобретения, были и те, кто скрывал торжествующие улыбки. В последние дни потрясений, когда их запасы энергии практически истощились, кое-кто из Преступников создал потаенные хранилища для своих самых лучших и ценных изделий. Некоторые из этих хранились располагались под землей, в пещерах, скрытых под тоннами скальных пород; другие были встроены в отрезки пространства, отделенного от остального Мироздания; третьи были спрятаны еще более искусно, потому что их создатели прибегли к помощи других Себетту.
Аннунаки надеялись, что эти хранилища и склады устоят перед гневом Небес и будут дожидаться Себетту, которые откроют их, освободившись из заключения. По крайней мере, так Преступники говорили окружающим. На самом деле мало кто из них действительно верил в то, что удастся избежать Божьего гнева. Они просто не могли допустить, чтобы их совершенные прекрасные творения были уничтожены Воинством, поэтому навеки укрыли их от взоров Творца. Большая часть хранилищ была обнаружена Воинством, и все их содержимое было уничтожено, но все же некоторые из них – драгоценная малость - остались нетронутыми.
Теперь Себетту освободились, и многие из Аннунаков решили отыскать старые склады оружия и реликвий. Задача эта оказалась намного сложнее, чем они ожидали, в основном из-за потери памяти, вызванной ограниченными возможностями смертного тела. К тому же некоторые хранилища, кажется, за то долгое время, что Аннунаки провели в заточении, изменили свое местоположение, как будто Мироздание поменяло форму. Есть и еще одно предположение, которое никто не осмеливается озвучить даже шепотом: кто-то уже нашел потаенные хранилища, вскрыл их, а затем вновь запечатал. В любом случае, множество реликвий до сих пор разбросано по Вселенной, дожидаясь тех, кто найдет их и сможет ими воспользоваться, и не важно, будут то их создатели или же кто-то еще.
Конец восстания
После Крушения и провала Вавилонского эксперимента Небесное Воинство вернулось в мир и взяло в окружение павшие духом армии Себетту. Поначалу Преступники яростно сражались, обрушивая на противников всю мощь артефактов и реликвий и защищая союзников своими каменными и железными телами. Но Последняя Война казалась бесконечной, и постепенно Аннунаки утратили желание сражаться и перестали понимать смысл мятежа. Терзавшая их боль стала невыносимой. Они более не могли терпеть отверженность, провалы и безнадежность. Некоторые из них с фанатичной отвагой бросались на ряды врагов, надеясь пасть в битве и навеки покинуть этот несовершенный мир. Но большинство просто сдалось, поддавшись печали и разочарованию.
Когда стены Генхиннома пали, а Люцифер был закован в цепи из огня и света, Аннунаки собрались вместе на развалинах Черного Собора, дожидаясь вынесения приговора. Прочие демоны держались рядом с остатками своих легионов или вместе с обретенными за Последнюю Войну союзниками, но для Преступников, этих вечных изгоев, единственным утешением перед лицом грядущего наказания была близость соплеменников. Сбившись в кучу, они смотрели, как Небесное Воинство уничтожает их артефакты и талисманы, их оружие и произведения искусства, в которых они запечатлели красоту и мощь Вселенной. Они смотрели, как Воинство рушит возведенные ими башни из обсидиана и меди, как повергает их в пыль и грязь. Они смотрели, как Воинство уничтожает все, что они создали и построили во славу Вселенной, которую так любили. Когда же зрелище стало для них невыносимым, они спустились в Преисподнюю и погрузились в забвение Ада.