Дэвид,
Отправляю тебе вторую часть, как ты и просил. От автора нет никаких известий, так что я не могу сообщить тебе его адрес или телефон. Кстати, чего ты от него хочешь?
В детстве Тони Спрюс был повернут на астрономии. Пользуясь добродушным попустительством родителей, он накопил денег на телескоп и усердно всматривался в небо над пригородом, запятнанное светом фонарей; иногда он исподтишка листал дорогие журналы, стоя у газетных прилавков, и выискивал старые выпуски в букинистических магазинах. Он с нетерпением ожидал встречи с чистым небом над школьным лагерем, с наивным безразличием отмахиваясь от презрения одноклассников.
читать дальше Сейчас с этим было покончено. На домашней страничке у него стояла картинка дня NASA, порою в поисках отвлечения он просматривал сайт badastronomy.com – вот, собственно, и все. Сам Тони растратил себя на воплощение безумной теории, решив однажды, что он может вложить знания – да хоть что-то - в головы вечно рассеянной молодежи. Той ночью он отправился в горы. Припарковал машину на обочине дороги и еще с милю прошел по лесу, поднимаясь повыше. Небо над головой было чистым и прекрасным, звезды дарили ему свой тихий свет. Он остановился, прислонившись спиной к дереву, и закричал. Он с губ его срывались непристойности и глубокие истины, имя «Джесария», а затем – имена звезд, одно за другим; Тони снова и снова выкрикивал их, словно возвращая себе звезды. Латинские и греческие названия, звезды, названные в честь подружек астрономов (в том числе одной карикатуристки и одной проститутки), звезды, у которых были только номера и буквы классификации. Он мог найти их все. Ему пришлось остановиться задолго до того, как он перечислил все звезды. Он замерз и устал, у него кружилась голова, голос его ослаб. Кое-как доковыляв до машины, Тони просидел в ней не меньше получаса, затем, поняв, что находится слишком далеко от дома, поехал к ближайшему городку, где можно было задешево снять комнату в отеле. Уже было поздно, но он все же позвонил в школу и оставил сообщение, сказавшись больным и попросив предоставить ему несколько отгулов. Благодаря недавним воплям и налету лихорадочности, сквозившей в его словах, он и в самом деле говорил как больной человек. Тони лег в постель, пытаясь ни о чем не думать. «Джесария», - прошептал он, прежде чем провалиться в сон. Уже утром, сидя в машине с едва теплым кофе и газетой, заголовки которой были обнадеживающе-будничными (никаких терактов, хвала небесам), Тони вдруг понял, что не знает, откуда у него взялся этот автомобиль. Он смутно припомнил, что Робин вроде бы что-то говорил на эту тему, а затем с болезненной ясностью осознал, что машина, должно быть, принадлежала родителям Робина и Элен. Кошелек на ощупь тоже казался толще, чем раньше, но как такое могло случиться? Он что, продал душу за каталог звезд и карманные деньги? Он вернулся в отель и оплатил номер еще на день вперед. Снова устраиваясь на кровати, Тони постарался улечься так, чтобы на больную руку не давил вес, а потом понял, что рука его уже не беспокоит. После мучительных прикосновений Джесарии боль в ней почти унялась. Джесария – вот как звали существо, поселившееся в теле Элен Джонсон. Насколько Тони понял, оно было демоном или чем-то вроде демона – название не имело никакого значения. Он попытался понять, что же он чувствует, потому что сейчас ему полагалось бы ощущать благоговейный страх или первобытный ужас. Попытался разобраться, не была ли вся эта сцена с продажей души всего лишь дешевой мелодрамой. Недавно Тони смотрел передачу об исламе, и там говорилось, что душа подобна белой птице, гнездящейся у престола Аллаха. Был ли он той самой птицей – птицей с обожженными крыльями? Будучи ученым, он понимал, что религия – это не более чем метафора, бесплодная, как и все метафоры. Была ли Джесария чем-то вроде демона? А какое это имело значение? Что бы он ни чувствовал, все эмоции растворились в волнах слабости и отупения. Он сглупил, пытаясь вмешаться в жизнь Робина без специальной подготовки и даже без плана; он сглупил, поверив, что столкнулся с выходцем из ада; сглупил, ничего не став предпринимать. Но что он мог сделать? Он надеялся защитить Робина. Даже в те жуткие мгновения в доме на Рочестер-стрит он почти инстинктивно попытался защитить память о жене от этого существа, назвавшегося безумием, - лучше уж обменять душу на пустышку, чем на мечту о Дайен. Все это вроде бы имело смысл, было важным и правильным. А что ему делать дальше? Где-то глубоко внутри Тони ощущал и благоговение, и ужас, но в холодном свете дешевого гостиничного номера эти чувства никак не проявляли себя. Стоит им проснуться, и он почти против воли начнет совершать поступки, которым не будет объяснения. Он ничего не хотел делать. «Может быть, я слишком много размышляю об этом», - уныло подумал он. - Знаете, в чем заключается основная проблема нашей страны, о мои девиантные ученики? – произнес он в пустоту комнаты, подражая привычной четкости школьной речи. – Слишком много раздумий и слишком мало действий. Аминь. Затем он снова ощутил себя глупцом, поэтому продолжил лежать в постели, разглядывая стену. Сравнение записей В школу он вернулся в четверг, через каких-то шестьдесят часов после столкновения с Джесарией, закончившегося полной капитуляцией. Вообще-то сам Тони этого не планировал, но в среду вечером, когда ему позвонила Джудит из офиса директора, он оказался дома и осторожно ответил, что, наверное, будет. Он по-прежнему ездил на машине Джонсонов. Едва ли кто-нибудь стал писать заявление об ее угоне, а Тони так было намного удобней. Он осознал, что дошел до той стадии, когда вопрос об автомобиле уже кажется сущей ерундой. Он заметил Робина Джонсона, слонявшегося по школьному двору с обычным рассеянным и потерянным видом. Увидев приближающегося Тони, мальчик неуверенно улыбнулся, то ли приветствуя его, то ли в знак сочувствия. «Хватит анализировать», - резко напомнил себе Тони. – «Прекращай». - Здрассте, мистер Спрюс. Говорят, Вы болели? - Да, Робин, я немного приболел. Рядом с ними никого не было. - Она ушла, - сказал Робин. Тони уставился на него: - Куда ушла? Мальчик пожал плечами: - Наверное, по делам. - Ты себя лучше чувствуешь? - Нет. А Вы? - Вообще-то, нет. У тебя есть еще кто-нибудь, с кем ты мог бы побыть? Какие-нибудь родственники? - Нет. Толпа учеников снова придвинулась к ним, повинуясь собственным сложным законам. - Я, пожалуй, пойду. Увидимся в классе. - Ага, конечно, - ответил Робин, и Тони поднялся в учительскую. Первым в расписании у него стоял класс на год младше того, в котором учился Робин. Практическое занятие, из чего следовало, что урок прошел в лаборатории, где все нагревали пробирки, следя, как меняется цвет реактива. Каким образом цвет связан с валентностью, предлагалось подумать самостоятельно. Тони стоял перед классом, тупо глядя на оставленные замещающим учителем записи. - Э, хорошо. Прочтите страницу 197 в учебнике, особое внимание обратите на схему, э, 11-4. Сосчитайте электроны на каждой из орбит и подумайте, что с ними происходит, когда они набирают энергию. Вопросы? Разумеется, вопросов не было. Ему хотелось сказать: «Сатана придет за вашими душами, ребята. Он смешает их в мензурке и порадуется полученным оттенкам». Тони стало интересно, как бы они отреагировали на подобное заявление. Но все же он этого не сказал. Ему пришло в голову, что надо бы сесть и просмотреть учебник, чтобы понять, о чем пойдет речь на второй половине урока. До ланча он проработал как обычно и даже сумел пообщаться с другими учителями. Среди них, как и среди учеников, были свои группки, свои подводные течения и свои сплетники, как злонамеренные, так и вполне добродушные. Тони произносил правильные слова, списывая проблемы со здоровьем на испортившуюся погоду. Похоже, в наши дни эта тема могла надолго занять все население планеты. Опасный момент наступил в самом конце перерыва, когда Тони уже спешил к кабинету (разумеется, спешил с достоинством, приличествующем профессии учителя). Он выглянул в окно, чтобы посмотреть на стоянку, и увидел Кита Пендрика, который с явным неудовольствием уставился на некий предмет. Предметом этим, само собой, была машина Джонсонов. «Черт», - подумал Тони. – «Вот оно». Он вошел в кабинет, затем замер посреди комнаты в нерешительности, ожидая развития событий. «Мне нужно уйти», - подумалось ему. – «Найти Джесарию. Где она? Чего она хочет от меня?» Дверь оставалась закрытой. Один из учеников поднял руку: - Нам снова пришлось делать задания по ледникам. Мы сказали учительнице, что мы его уже делали, но она ответила, что повторение нам не повредит. По комнате распространился глухой, едва уловимый гул одобрения. Ах да, у него же урок… география отдаленных мест. Один из тех странных предметов, которые принято называть нетрадиционными, но которые ему всегда нравились. - Хорошо, хорошо, никаких ледников, и даже никаких пустынь. Давайте-ка перейдем к звездным системам – вот уж точно отдаленные объекты. Как считаешь? Мальчик, похоже, удивился, услышав вопрос, но потом пожал плечами: - Ну да, неплохо звучит, - сказал он. Тони уже чертил на доске схему. *** После занятий он отправился к дому Робина. Просто чтобы взглянуть. Даже снаружи отсутствие Джесарии ощущалось подобно дыре в стене, сквозь которую дует холодный ветер. - Она ушла во вторник утром, - сообщил наконец добравшийся домой Робин (он-то по-прежнему зависел от транспорта). – И ничего не сказала. - Ты тут сам справишься? – спросил у него Тони. - Да, само собой. - Пендрик, психолог, не попадался тебе на глаза? У дома или где-нибудь поблизости? - Нет, а в чем дело? - Я ему не доверяю. Он ведь приходил к вам? Робин помотал головой: - Ладно, я буду иметь его в виду. Может, пойдем купим пиццу или еще чего-нибудь? Тони подумал об одиноком холостяцком ужине, ожидающем его дома. - Не стоит, пожалуй. Нас могут увидеть. Робин пожал плечами и замолчал. - Но ты позвонишь мне, если она вернется? – наконец поинтересовался Тони. - У Вас хотя бы был выбор, - проговорил мальчик сердитым шепотом. Тони сделал вид, что не заметил его тона: - Да, наверное. Но… - Это все из-за нее. Она играла со мной, экспериментировала, пыталась вспомнить. Элен – вот кем она была, но она не помнила, - лицо его исказилось, казалось, Робин вот-вот заплачет. Он одновременно ощущал и гнев, и сильную грусть. Пальцы его судорожно вцепились в рубаху, точнее, в скрытые под тканью шрамы. Тони шагнул к нему, надеясь успокоить. - Ох, да идите же к черту! Тони остановился. К такому его не готовили; он не знал, чем тут можно помочь. Поэтому он просто ждал. - Прошу прощения. Со мной все будет хорошо. Вам, наверное, уже пора. Нехотя он ушел. На автоответчике мигал огонек – чего и следовало ожидать. Тони решил сначала поужинать, а потом уже посмотреть, от кого были звонки. Или что, подумал он, пытаясь пошутить (а потом едва заставил себя отойти прочь, подавляя желание проверить, не звонила ли ему Джесария). По дороге домой он купил свиных ребрышек и «Колу», и теперь, прихватив с собой еду, направился в спальню. Окно там было небольшим, но если полностью раздернуть шторы и сесть на пол, опершись спиной о кровать, то можно было увидеть ночное небо, не высветленное уличными фонарями. Видимых звезд было не так уж много, но Тони понял, что его это особо не волнует. Он в любом случае мог мысленно воспроизвести их расположение, свести воедино все полученные за долгие годы обрывки информации, чтобы получить более полную картину. Само собой, не завершенную. Ученые, должно быть, дали названия почти всем видимым на небе частицам света, и даже тем из них, что оставались невидимыми, но он-то ознакомился только с частью их трудов. Днем Тони сходил в школьную библиотеку и взял книгу, которая содержала более полную информации по астрономии, чем все, что ему доводилось читать в последнее время. Также он заказал в Интернет-магазине два атласа звездного неба. Когда он встал, чтобы пройти в туалет, то с удивлением обнаружил, что время приближается к полуночи. Ребрышки давно были съедены, а книга так и лежала неоткрытой на кровати. «Нужно хотя бы первую главу прочесть», - подумал он, беря книгу в руки и усаживаясь с ней на пол у кровати. Взгляд его постоянно обращался к темноте за окном. «Сквозь тусклое стекло[1]», - вспомнилось ему. – «Ну и что это, черт побери, должно значить?» Затем он снова подумал о звездных узорах и понял, что с него хватит.